— Ах, Красный Иван! Вот с ним-то мы сейчас и потолкуем!
Домовой отодвинул ошалевшего китежца в сторону и широко зашагал ко входу в острог.
— Стой ты! Леший тебя дери, куда прёшь?!
Охранники закричали и зазвенели железной чешуей одновременно. Один даже схватился за кобуру на поясе, но Славомир прошел мимо него вместе со всеми дозорными. В общей куче пришлось идти и скитальцам. Анюта подозвала Ярчука поближе к себе. Пёс опасливо потрусил за хозяйкой, хотя чуял рассерженный нрав окружавших людей. Он будто понял, что дружинники даже готовы драться друг с другом, и лишь малое удерживает солдат от открытой борьбы.
Домовые шумной толпой ворвались в острог воеводы. Охрана из китежцев преградила им путь, но Славомир уже увидел стоявшего возле голубого шатра человека. Черноволосый мужчина в хорошем тулупе и приглаженной бородой ответил на вторженье презрительным взглядом.
— Иван, рожа ты хамская! Иди сюда, я тебе кишки из задницы вытрясу! — пробасил Славомир в полный голос. Таврит продолжал сверкать на домового глазами полными ненависти. До беспорядков в остроге с Красным Иваном говорил сам воевода. Ладон был невысокого роста и уже далеко не молодым человеком. Нахмурив седые брови, он повернулся к без дозволения ворвавшимся воинам. Под его волчьей шубой блеснула кольчуга сделанная явно из железа рухнувших кораблей.
— Ты что же, Славомир, совсем потерял уважение?! — громогласно перекрыл воевода весь гомон.
Охрана пыталась удержать дружинников подальше от Ивана, но таврит не боялся. Он лишь усмехнулся угрозам и обратился к Ладону:
— Мы с вами попозже договорим, сейчас мне пожалуй лучше уйти — того и глядишь вся эта свора с цепи сорвётся.
— Ты кого это там «сворой» назвал?! — возмущённо закричал Славомир. Он старался стряхнуть с рук сразу трёх крепких охранников. — Иди сюда, я тебе глаз выковыряю!
Красный Иван не стал проверять надежность обещания домового. Он поспешил покинуть острог, держась подальше от разозленных дружинников. Только тогда Славомир успокоился и отбросил охранников прочь, словно мог сделать это когда только захочет.
Ладон тяжко вздохнул и посмотрел на него с усталой тоской.
— Ну, и зачем ты всё это устроил? Мы же с тобой ещё вчера говорили, что без мира на перевале Серых не остановить. Что ты мне тогда на это сказал?
— Что вчера сказал, то этим утром уже кровью умылось! Наш дозор, тавриты перестреляли в пяти километрах отсюда. На дороге подстерегли, в упор били сукины дети!
— Откуда ты знаешь, что это были они?
— Василий — десятник мой выжил, он и сказал о том, кто это сделал. Тварей тавритских надо учить, пока есть ещё время на место поставить! Я не мальчик такое терпеть, домовые такого не стерпят!