— Самое ценное мы принесли вместе с собой, — взгляд Михаила был весьма многозначительным.
— Ну да, как же, — ухмыльнулся привратник.
Махнув рукой, Григорий велел кладовщику вернуть им оружие.
Получив обратно в свои руки винтовку, Михаил облегчённо вздохнул. Теперь они больше не беззащитные жертвы, с которыми могли сотворить что угодно. Мертвецы у ворот как будто бы стали дальше. Олежка проверил патроны в своём автомате и убедился, что ни одного не пропало. Анюта крепко вцепилась в «Пера», и теперь винтовку у неё не отняли бы даже силой. Губы девушки невольно разошлись в лёгкой улыбке, показав краешек заточенных зубов.
Григорий взглянул на неё и сразу всё понял. Он догадался о том, кем была эта девушка по-настоящему. Глядя в глаза опричнику, Михаил медленно встал между ними — скитальцы почти покинула Блок, проблем никому не хотелось. Лишь здравомыслие привратника могло завершить дело миром.
Склонившись к уху мужчины, Григорий проговорил:
— Не приходи сюда больше на следующий год. Умрешь…
Это был лишь совет, не угроза, но будет именно так, как он сказал — семья уходила, и не собиралась возвращаться на станцию.
Григорий поспешно вывел нежеланных гостей за порог теплоблока. Дождь заканчивался, и с ним исчезал тяжкий день. В мягких сумерках свет готовился передать место ночи.
Глубоко вдохнув свежий воздух, привратник сказал:
— Голова предлагал ночевать вам у нас…
— Нет, — моментально отказался скиталец. — Наше Тепло в пути, мы сумеем о себе позаботиться.
Оставаться в стенах Блока было небезопасно, особенно после всего, что произошло. Григорий прямо намекал им на это, да и алчный взгляд Головы Михаилу не нравился. Люди, считающие себя богами, не терпят отказов.
— Тот «змей» с серым пламенем, — вдруг поинтересовался опричник, — это ведь не только красивая сказка, верно?
Михаил промолчал. Его взгляд лишь скользнул по замерзавшим снаружи людям — худые, словно вечерние тени, они завершали работу. Каждый надеялся, что за труд их впустят сегодня внутрь — погреться.
— Ясно. Удачи в пути, — хмуро бросил Григорий. Он велел молодым опричникам проводить чужаков до ворот, а сам вернулся обратно на станцию.
Скитальцы шли молча. Олежка с Анютой не проронили ни слова. Лишь оказавшись за стенами Блока, сын вдруг спросил Михаила:
— Они все умрут? Их убьют, отец… Верно?
— То, что случится, будет целиком на совести Головы. Оседлые заперли себя здесь не видя угрозы из внешнего мира. Серые Города быстро наступают с востока, но прими старик решение скрыться, он бы успел увести в леса свой народ. Григорий знает об этом, но не посмеет предложить Голове оставить почитаемый Жар. Оказавшись на воле, люди просто взбунтуются. Никакие слова тогда их уже не остановят.