Они замолчали. Скиталец отпустил сына и, наращивая шаг, поспешил прочь от Блока. Темнота и ночной холод быстро спустились на землю. Звёзды сверкнули ярче, а свет щербатой луны окрасил снега голубым. Похолодало. Зима вернулась в мир ночным хищником, заставив дневную оттепель замереть, затихнуть и скрыться до нового восхода солнца.
Ночевать предстояло в лесу, и Михаил повёл Олежку с Анютой в самую чащу, туда, где плотные еловые ветви скроют свет от огня.
После душного чрева Блока обычный костёр давал мало жара, его отблески бросали на Анюту дрожащие тени. Руки девушки тянулись к пламени, а взгляд отрешенно смотрел, как на пальцах тают снежинки. Холодные капли чертили свой путь к выколотым солнцам на тонких запястьях.
Михаил честно старался простить её, ведь по сути она была ни в чём не виновата. Это не она забрала под землю Светлану — в то время Анюта была лишь ребенком. Он смотрел и убеждал себя, что девушка действительно стала другой. Но взгляд скитальца встречался с голубыми глазами и воспоминания возвращались…
Женский крик и отчаянье охватившее его в последний день лета. Он опоздал, был так непростительно далеко! Всё, что нашлось у норы — это разорванная сумка, из которой рассыпались травы и не сделавшая свой выстрел винтовка. Навь забрала Светлану под землю, и он не смог спуститься туда, пройти до конца путь во тьме — ради мести. Дикари обрекли их с сыном на жизнь без любимого человека…
Встретив Анюту, Михаил понял, что уже никогда не простит…
Олежка стоял на посту в стороне от огня. Юноша не был охвачен ореолом неровного света, однако, видел всё, что творится на границе лесной темноты. Пока было тихо и оставалось надеяться, что до самого восхода солнца ничего не произойдёт.
Чтобы не дать себе уснуть раньше времени, скиталец спросил у Анюты:
— Откуда ты знаешь эту легенду о золотом яйце?
— Услыхала под земью, подле наших костров, когда ещё была в малых годах… — Ответила девушка. Её взгляд упал на татуировки. Сжимая пальцы над пламенем, она долго смотрела на руки.
— Ты выросла в племени, ты часть их народа…Навь… Почему они с тобой так обошлись?
— Жребий пал на меня, так было велено. Мокошь плетущая судьбы всегда даёт выбор — право отречься от выпавшей доли.
— Вы можете отказаться от жертвоприношения? — Михаил был удивлён. — Почему же ты так не поступила?
— Ради тех, кто мне дорог. Ради нашего рода и ради жизни. Жертва Богам дарит Счастье в крайний день лета. Жертва, как и вся жизнь — не для себя, для других.
— Твоё ярило было не первым. Такие столбы мне встречались…
Язык Михаила медленно заплетался. Он уже и не знал: спит ли, или только впадает в дрёму. Перед глазами поплыли страшные картины из прошлого.