Тогда и послышался голос Марэна, негромкий и близкий: "Василич, родной! Не пора ли нам и закусить? Так ведь и похудеть недолго..." Николай Васильевич почувствовал сильный голод и, сбросив разом истому, встал. Конечно же, вокруг никого не было. Неожиданно освеженный и бодрый, он подхватил сумку и двинулся обратно по своим следам.
Пляжную полосу Тайменев пересек легко и свободно. Лишь близкое и непосредственное любопытство детей островитян, - весело крича, они указывали на его голову, - немного испортило настроение. Николай не сразу понял, что маленьких рапануйцев привлекла блистающая на солнце морская фурнитура на кепи. В сердцах он произнес про себя несколько крепких выражений в адрес Марэна: работать клоуном еще не приходилось.
Поднявшись на верхнюю террасу, Николай повернулся к морю. И очутился в окаменевшей сказке любимого его сердцу Пушкина, среди тридцати трех богатырей, только что вышедших из морских пучин. Их шляпы и левые бока горели на солнце начищенными доспехами. Невероятная и тем непривычная громадность, необычные черты лиц исполинов сминали барьеры восприятия. Море и прибрежная полоса долины Анакена, просматривающиеся меж богатырскими фигурами, сделались вторичными, полуреальными. Над миром господствовали изваяния, омертвевшие сверхлюди, источающие молчаливое презрение к живым, потерянно бродившим средь их монументальных оснований-постаментов. Слепые глазницы великанов, устремленные в глубь острова, видели нечто крайне важное, не имеющее отношения к бессмысленной суете копошащихся в земном прахе двуногих существ.
Тайменев отвел напряженный взгляд от колоссов. Зачем их вновь поставили на прежние места? Получилось чересчур экзотично. Они деформировали пространство, магнетизировали психику. Николай начинал сочувствовать островитянам, сбросившим когда-то идолов с постаментов, повергнувшим их лицами в песок и камень. Но вот пришел человек Запада, тайный язычник, напичканный страхами и суевериями, и возродил низвергнутое. Интересно, как к такой реанимации отнеслись островитяне?
Плиты дорожек, петляющих мимо деревьев, терялись в яркой зелени травы и кустарника. Спасали указатели, во множестве расставленные на развилках и перекрестках. Через десяток минут блуждания по зеленому ухоженному лесу он вышел на край просторной, залитой солнцем лужайки. Рядом высился большой куст рододендрона. С шипастых толстых стеблей свисали розовые бутоны размером в детскую головку. Запах от них шел одуряющий. И дальше: цветы, цветы, цветы... Цветущий райский сад среди вознесшихся под облака пальм!