Иначе ему просто нечего будет рассказать своему лучшему другу, Вене Астапову, археологу и настоящему профессору. Да и перед собой неудобно будет, - забрался на край света и ничего не посмотрел своими глазами, кроме заранее подготовленного сценария. Нацелившись на борьбу с местной и интернациональной бюрократией, он повеселел. Но неприятности не ходят в одиночку, а день еще не закончился.
...Очень красные губы, очень фиолетовые глаза. Откровенная блузка цвета кожи, тесные джинсы. Гуляющий образчик красно-синей двуцветности! Тайменев тяжко вздохнул, сжал челюсти и приготовился провалиться сквозь землю, будучи уверен, что так просто бежать ему не удастся. Эмилия увидела его и уйти не даст. Пока она торопилась к нему навстречу, в голове у Николая моментально всплыло все, что он о ней знал. Так с ним получалось всегда, когда он видел Эмилию. Говорят, у погибающих достаточно медленной смертью перед глазами проносится вся жизнь. Подобный механизм включался у Тайменева при появлении в опасной близости красно-синей Эмилии. Только не жизнь вспоминалась, а то, чего и знать не хотелось.
А он-то надеялся, что она его оставила на твердой земле в покое, посчитал замечание Франсуа за шутку! Нет, Италия производит крепких и целеустремленных дочерей. Не случайно мафия рождена итальянками; видимо, отрицание закона, непризнание общественного права будущие крестные отцы впитывают с кипящим от любовной страсти молоком своих темпераментных матерей. Эмилия, урожденная сицилианка, изо всех сил старалась не уронить реноме соотечественниц. Но Тайменеву не хотелось становиться папой будущего мафиози.
С первой встречи на "Хамсине" он воспринимал Эмилию непрерывно длящимся взрывом, растянутым во времени, размазанным в пространстве; если взрыв становился направленным, то превосходил разрушительную силу кумулятивного снаряда, прожигающего танковую броню. Подумав о танке, Тайменев невольно ощупал грудь руками, определяя место, куда направлен прицел двуцветного живого орудия разрушения мужской неприступности. Неудержимый темперамент Эмилии неизменно приводил его в состояние психической астении и при встрече с ней он получал такой стрессовый заряд, что потом приводил себя в порядок день, а то и два. Так бывало на "Хамсине". Возможно, виноват в том был сам Николай, его гоголевский комплекс, вдруг сменивший неиссякаемую юношескую тягу к познанию загадок прекрасного пола.
Эмилия избрала Тайменева объектом своего интереса и постоянной заботы с первых дней плавания. Только библиотечный образ жизни Николая позволял ему спасаться от опеки без особых потерь. Теперь, похоже, она готовится взять его в плен надолго. Он еще раз осмотрел окрестности и оценил обстановку. Нет, бежать было поздно. До здания, за которым можно благополучно скрыться, было вдвое дальше, чем Эмилии до него. Приходилось думать о жертвоприношении.