Вернулась подозрительность. Ведь, если исходить из информации Брэйера, по самым грубым прикидкам следует, что на острове никак не менее одного шпиона, диверсанта или бандита на километр квадратный. Слишком большая удельная плотность, и ее осознание заставляло смотреть на каждого предубежденно и настороженно.
Итак, эмиссар-детектив Пол Брэйер желает помочь ему, оказавшемуся в опасной близости от чужой игры. Зачем это ему? Ведь и сам не в безопасности. Бескорыстие, подобное бескорыстию Те Каки Хива? Игрек-туземец рассчитывал на выгоду в отношениях с Тайменевым, да не дали ему продолжить их. И Франсуа! Каков! - подчеркнутое спокойствие, нарочитая незаинтересованность. Как он ошибся во французе! Не случайно интуиция указывала то на взгляд, то на слово хитрого пьяницы.
Но пусть их, как выражается Пол. Если началась финишная драка за ману, то жизнь человеческая потеряла всякую ценность, как во времена каннибализма. А хотелось бы оказаться в числе первых... Да где искать? Не в подземельях же таится утерянная в веках энергия живого? Нет, не видит он системы. Как слепой, он рискует сломать ногу в первой же канаве. И если б только ногу. Они запросто уничтожают своих, что же говорить о нем...
Разобрав наконец свою походную сумку, наспех упакованную утром в Оронго Ко Анга Теа, Николай вдруг обнаружил, что фотопленка в его "Поляроиде" перемещена в правую кассету. Либо ее кто-то перемотал, либо он ухитрился ночью что-то сфотографировать. Последний вариант не исключался, и он решил побыстрее проверить кассету в фотостудии. Тем более, что фотостудией заведует островитянин - доверенное лицо губернатора Хету. Не будет лишних вопросов. Кругу приближенных Хету можно довериться.
Но добраться до студии оказалось непросто. Только он миновал круглую стену культурного центра, как среди бодро снующих в разных направлениях туристов, аборигенов, шпионов и диверсантов увидел руку, поднятую в приветственном жесте. Оглядевшись, Тайменев оставил последние сомнения, рука сигнализировала ему. Резко изменить траекторию передвижения? Оценив шансы, Николай понял напрасность попытки, - Эмилия умело выбрала время и место захвата. Он понял, что самообманулся, уверив себя, что на суше освободился от попыток Эмилии перевести их отношения в максимально приближенные к ее распаленным желаниям.
На "Хамсине" он ей сочувствовал: плывущий рядом мужской контингент не подходил ее непрерывно горящему темпераменту. Искатели экзотических приключений и на острове предпочитали водку-виски женским чарам. Да и островитянки привлекали их больше, чем тривиальные белые женщины. Так что он понимал ее, избравшую на роль морского любовника единственного трезвенника на судне. В море Николай устоял: общечеловеческий закон "Чем больше виски, тем красивее партнерша" на него не распространялся. Отвращение и страх для Тайменева всегда стояли рядом, находиться добровольно у их источника было выше его сил. "Что же такое делается?" - тоскливо спросил он себя, растерянно осматриваясь. Ведь остров не корабль, здесь столько развлечений, нет запретов и условностей плавания, природа наконец... Да и аборигены в сравнении со спутниками Эмилии по круизу выглядят как кинозвезды либо каскадеры рядом со случайными участниками массовки. Оставалось надеяться, что любовная тоска Эмилии за время пребывания на острове поутихла.