Он поделился своими размышлениями с Лойдой и встретил не просто понимание, а и сопереживание его боли от того, что случилось, и растерянности перед тем, что предстоит. Как же ему не хватало раньше его собственной слабости и вот таких простых, без определенной темы и задачи бесед! Он чувствовал себя так, будто очищающий ветер освободил его душу от накипи и неживой заскорузлости. Чистота и легкость охватили душу и тело.
Лойда решила вернуться к обязанностям биотехника и начать со знакомства с актуальным состоянием Биорга, а Максим определил своей главной задачей установление личной связи с Нечто через посредничество того же Биорга.
Тем временем диалог Биорга с невидимым собеседником продолжался.
Попытка Тура удалась, он стал третьим в безмолвном пока разговоре. Он быстро научился из потока данных выхватывать отдельные проблемы и концентрировать остальную информацию вокруг них, наращивая круг за кругом уверенность в правильности избранного подхода. Но так же стремительно росла сфера неясного, без понимания чего терялась практическая ценность уже, казалось бы, охваченного осознанием полей знания.
Очень многое трудно было выразить в устоявшихся понятиях, теоретические системы земной науки оказывались бесполезными. Биорг вел неравноправный диалог, - он просто загружал данные, не понимая их сути, в то время как другая сторона уже знала и о землянах и о Земле, о Солнечной системе столько, что могла по собственному выбору предлагать Туру наиболее важное для людей.
А Тур по-прежнему знакомился с Пустотой, с непредставимым, говорил с тенью, отбрасываемой интеллектом... Можно ли было называть это суперНечто существом?
Во всяком случае, привычная аббревиатура ВЦ, - внеземная цивилизация, - не подходила. Внеземной разум явно имел место, а вот с цивилизацией они так и не встретились. Нецивилизованный сверхразум? Или Земля, - неразумная цивилизация? Требовалась смена парадигм, картины мира, способа мышления. Но ведь это значило полную перемену всех ориентиров в сознании, полный переворот.
Теперь Тур проник в самую глубину растерянности, охватившей людей на "Ойкумене". Никто ничего не понимал, перспективы оставались по-прежнему неясными. Что было делать с грузом поступающей информации, было непонятно.
Перед главным координатором стояла задача извлечь из океана чужой мысли такие сведения, которые могли бы сдвинуть их положение в нужном направлении. Но взаимопонимания в космологическом смысле не получалось, они с Нечто не находили общей платформы в понимании пространства и времени. Разные подходы, альтернативные системы оценки, отсутствие точек соприкосновения... Большей частью новое знание представляло скорее не обычные для людей определения, а какие-то неясные, неоконтуренные устойчивыми гранями сведения о чем-то таком, что находилось за чертой осознавания. Протягивались смысловые линии в прошлые состояния Вселенной, в некие очаги Разума, имеющего вневременной характер, современное состояние родной Галактики представало в ином, непохожем, уплывающем от попытки увидеть его в образах.