— Нет! — рявкнул Дармструг. Его глаза горели красным, рога прорезали лысую голову. Тело стало больше и послышался треск ткани. Еще немного и на лице появятся шипы, а с ними он полностью войдет в ипостась. А если он войдет, то будет очень тяжело вернуться. Ведь люди пойдут за другим человеком, но никак не за демоном.
Ингенель медленно приблизилась к нему.
— Отойди! — он озлобленно посмотрел на нее, извиваясь от ипостаси. Старался сам ее остановить.
— Ингенель, мы точно умрем, если он ипостась сменит.
— Заткнись! Я сам! — гаркнул он.
Девушка подошла к нему, присела на колени и положила ладошки на его широкую грудь.
Стена покрылась нитевидными трещинами возле него. Дармструг задышал сильнее. Голоса раздались совсем рядом. Послышался лязг ключей.
Рога демона втянулись, тело обрело прежнюю форму, красные всполохи полыхнули один раз и потухли, вернув обычный цвет глаз. Он смотрел только на монашку.
— Как ты поняла, что поможет? — спросил он, не отрываясь от нее. — Я ведь мог сорваться и убить.
— Не знаю, — я пожала затекшими плечами. — Подумала, может быть, она поможет.
— Может быть? — одновременно спросили они.
Ключ повернулся в замке. Внутрь вошли люди инквизитора.
Нас вывели на главную площадь Стормсвилля. Как оказалось, из дома инквизитора нас перевезли в центр, где находилось тюрьма стражей. И мы были единственными узниками, которых казнят сегодня.
Возле статуи ангела установили три столба с разложенным хворостом под каждым.
— Что-то зря я сказала Ингенель успокоить тебя, — прошептала Дарму, понуро шедшему впереди.
Позади раздался грустный вздох.
— Зато я от вас освобожусь, — услышала Ингенель.
С каждым шагом оптимизм, что нас кто-то спасет, уменьшался.
Людей собралось немерено. Вся площадь забита под завязку. Угрюмые, голодные лица. Надеюсь, они не думают, что зря мясо переводят.
Толпа оцеплена стражей на большом расстоянии от нас — никто не прорвется.
Зато небо красивое. Только первая звезда появилась на нем. Нас привязали к столбам. По бокам стали люди в черных робах и с факелами в руках.
Вскоре на площадку недалеко от костров вышел Эдмунд Карвестр. Как раз спиной к нам. Возле него неизменная стража в латах и плащах.
— Мы собрались здесь, чтобы казнить этих людей, обвиненных в колдовстве. Демоны поселили смуту в их душах! — начал он.
Толпа заулюлюкала. Гнилые овощи в нас не летели. Вот, что значит кризис — ели даже гниль. Радовало, что и камней на улицах не валялось. Нас хотели сжечь, а не облегчать участь. Один удар в голову и быстрая смерть, или отключка, но потом все равно огонь. Какой чудесный день.