-- Жалко, Коля... Сердце запеклось, ничего тебе и ска-зать-то путем не могу... Жалко...
-- Да что, насовсем, что ли! -- убеждал брат. -- Да было бы хоть далеко!.. Двадцать верст -- эка! Ну, приедешь когда, попроведуешь... До Нового года-то пускай поживет. Не даст он вам тут дело наладить, не даст. А наладить надо. И зря ты про мужика так думаешь, зря. Хороший мужик...
-- Да больно уж он какой-то...
-- Какой? А тебе что, красавца кудрявого...
-- Да не красавца! У него же разговоров больше нету: пить бросил да мебель покупает.
-- Ну и что, хорошее дело.
-- Да что же -- все об одном да об одном.
-- Ну, рад, что бросил, вот и говорит про это. Потом, не знаю, конечно, но ему тоже, наверно, охота с лучшей сторо-ны себя показать. Вот -- мебель покупает. Бабам же нынче что -- лишь бы не пил да деньги зря не мотал. Вот он и жмет на это. Его тоже понять надо. Мой тебе совет: не торопись с выводами. Подожди. А Витьку я заберу. И не переживай: хуже не будет. Будет только лучше.
-- У тебя у самого там тесно...
-- Ничего.
-- Да Нюра бы не осердилась. Скажет -- во-от, еще пле-мянника привез. Своих мало!
-- Ну и дура будет, если так скажет. Да и не скажет сро-ду -- поймет. Давай, нечего думать. Испортим парня. А так -- мы его счас оторвем от всяких его дружков да от улицы, он волей-неволей за книжки сядет. Пусть поживет в деревне, пусть... Давай, собирай его -- прямо счас и поедем. Чего тя-нуть-то? Да и мне надо сегодня же вернуться... Давай. Где он?
-- Там.
Дядя Коля заглянул в комнату.
-- Да где?
-- Нету?! -- испугалась мать. -- Мать пресвятая Богоро-дица!.. Здесь был!
Дядя Коля подошел к окну, тронул створки -- они рас-пахнулись.
-- Не пужайся -- здесь он где-нибудь. В окно вылез.
Мать кинулась сразу к Юрке.
Витька был там. Юрка и Витька сидели на лавочке, дед лежал на печке, но не хворал, а так -- погреться залез. Мол-чали.
Быстро вошла встревоженная мать.
-- Витька... Здравствуйте! Ох, Витька... -- Мать успокои-лась, но еще не могла отойти от быстрой ходьбы. -- Что же ты ушел, сынок? Там дядя Коля ждет...
Витька, Юрка и старик молчали.
-- Пойдем домой. -- Матери стало неловко, потому что она почувствовала в их молчании суд себе.
-- Что, Витька... в ссылку ссылают? -- сказал старик.
-- В какую ссылку?! -- вспыхнула мать. -- Что ты, дедуш-ка, говоришь-то!
-- Да я шутейно, -- успокоил старик. -- Так я... болтанул. В гости он поедет. Хорошее дело.
-- Пойдем, Витя, -- опять сказала мать.
Витька сидел. Молчал.
-- Я не в осуждение говорю, -- продолжал старик. -- Кого осуждать? Такая теперь жизнь. Но вот раньше понимали: до семнадцати годов нельзя парня из дома трогать. У нас тада вся деревня на отхожий промысел ходила... И вот, кто поум-ней был -- отцы-то, те до семнадцати лет сына в город не от-пускали. Как ушел раньше, так все: отстал человек от дома. Потому что -не укрепился, не окреп дома, не пустил ко-решки. А как раньше время оторвался, так все: начинает его крутить по земле, как лист сухой. Он уж и от дома отстал, и от крестьянства... А потому до семнадцати, что надо полю-бить первый раз там, где родился и возрос. Как полюбил на месте -дома, так тебе это и будет -- родина. До самой твоей смерти. Тосковать по ей будешь...