Ситуацию осложняло то, что я нигде не могла запереться от сестры, если не считать туалета. Мы жили в одной комнате, и соответственно, у этого чертёнка с ангельским лицом был полный доступ к моим вещам.
Спрятать очки — любимое развлечение. Ещё из любимых — побрызгать моё бельё папиной туалетной водой, засунуть в комод живую мышь, бесконечно переставлять книги на полках, чтобы я не могла их найти. Но к этому я уже почти привыкла.
Хуже всего было, во-первых, то, что Ленка постоянно выключала будильник на моём мобильном телефоне, как только я засыпала. Я пробовала прятать, но спрятанный будильник автоматически равен будильнику неуслышанному. Спасибо моим встроенным биологическим часам, иначе меня давно уволили бы с работы.
А во-вторых… В этом году сестра вдруг поняла, что хорошими делами прославиться нельзя, а вот видосиками — можно. И теперь она снимает всё подряд, в том числе и орущую в ярости меня, а потом выкладывает в интернет.
Попытки поговорить с родителями опять ни к чему не привели. Леночка хорошая, а я демон в очках, который не понимает, что у ребёнка просто так проявляется переходный возраст. «Наша девочка это перерастёт», — сказала мама, умильно улыбаясь, а папа согласно закивал.
Я бы переехала. Честное слово, сняла квартиру и переехала бы, но…
Вы знаете, сколько стоит снять квартиру в Москве? Ладно, бог с ней, с квартирой, хотя бы комнату. Это как минимум половина моей зарплаты. Половина! И что дальше? Жить впроголодь, всю жизнь переезжать из одной клетки в другую? Нет уж. Я решила — буду терпеть, пока не кончится терпение, и копить на ипотеку.
Вот только терпение уже кончалось, а до ипотеки было ещё очень и очень далеко…
На этот раз очки добрая Леночка выкинула в мусорное ведро, и я искала их адски долго.
Ну как обидно! У меня ведь есть запасные на работе, но накануне я их разбила, а эта мелкая обезьянка будто почувствовала.
Поэтому в офис я явилась к половине одиннадцатого. И, по закону подлости, обнаружила, что шеф уже на месте — его машина красовалась на стоянке, как обычно чистенькая и красивая до безобразия.
— Стась, тебя Михаил Евгеньич просил зайти, как придёшь, — сообщила мне Маша, секретарь шефа, делая большие глаза. Ясно, значит, у нашего великого и ужасного господина Шульца сегодня плохое настроение. И сейчас он будет меня склонять и спрягать…
— Угу, — буркнула я. — Ща, только в туалет схожу. Всё равно терять уже нечего.
Маша понимающе и немного сочувственно улыбнулась.
Михаил Евгеньевич, наш обожаемый генеральный директор, был человеком настроения. И если орал, то очень вдохновенно, а уж если расстраивался, то до нервного тика. У сотрудников, конечно.