Затем старик направился к стоящему возле стола большому буфету, открыл скрипящую деревянную дверцу, и начал доставать оттуда белые тарелки с цветочным рисунком, гранёные стеклянные стаканы и начищенные столовые приборы. Посуда также была очень старой на вид, немного потрескавшейся и потерявшей былые краски, как и всё окружающее.
— А как Вы тут, Василий Петрович, оказались? — спросил Стас. — Мы решили, что здесь всё заброшено давно.
— Я тут один живу уже, значит, лет двадцать. Все постепенно в город перебрались, после того, как колхоз наш прикрыли. И жена моя с детьми. А я, значит, тут остался, не смог бросить это всё. Родился я тут, и вырос, вся жизнь моя в Труженике прошла. Даже помню, что раньше здесь был вовсе и не Труженик, а деревня Зайцево, — сказал старик с грустью и взялся за бутылку. — Давайте-ка по одной за знакомство, значит, а потом вы мне расскажете, что за вражина на нас нападать решилась.
Петрович уверенной рукой разлил в три стакана грамм по пятьдесят водки и первый схватился за один из них, а во вторую руку взял маринованный огурец из тарелки. Стас повторил действия старика и пристально посмотрел на рядового. Тот сидел и грустно гипнотизировал предназначенный ему стакан, не решаясь притрагиваться к нему.
— Ты бери, Вася, бери, — сказал ему Стас, — нервы надо расслабить немного. Главное меру знай, а то откачивать тебя потом не хочу.
Мужчины звонко чокнулись гранёными стаканами советских времён и залпом выпили их содержимое, закусив огурцами. Вася при этом чуть не задохнулся, его глаза резко увеличились в размере, а про закуску он и вовсе забыл. Стас пробкой затолкал ему в рот крупный огурец и похлопал по щекам, приводя в чувства.
— Что за молодёжь нынче хлипкая! — воскликнул Петрович, глядя на всё это. — Вот в наше время деды самогонку гнали, вот это я понимаю! Не ровня водке нынешней! — старик замолк, улыбнулся и продолжил извиняющимся тоном: — Закуска слабовата. Я бы предложил картошечки своей деревенской, но печь ещё не топлена. Вы грибочки испробуйте, местные, сам прошлой осенью собирал, значит, и в банки закрывал. Вас как звать то, сынки?
— Старший лейтенант Станислав Князев, можно просто Стас.
— Рядовой Василий Тихомиров. Вася то бишь. Водитель я.
— Значит, ты, старший лейтенант, рассказывай, что такое на земле нашей твориться? — снова спросил Петрович.
— Всего мы и сами не знаем, Петрович. Как ни печально это признавать, но я вовсе не уверен, что против этого врага нам удастся выстоять. От них нас ни холодная зима, ни обильные снега не спасут. Честно говоря, вообще не знаю, что дальше делать. Мы с Васей не ахти какая армия великая, а других выживших мы пока не видели, ты вот первый.