запомнил особенно, она делала вкусный молочный коктейль к его возвращению из
школы, и по утрам варила кашу с изюмом. Марк любил изюм... Изюм Марк
помнил, а имя той женщины - нет... Почти на своё семнадцатилетие, Марк сидел за
кухонным столом и пытался есть яичницу собственного приготовления. На вкус
она была как хозяйственное мыло. - Марк, познакомься, пожалуйста, это Людмила,
- в дверях материализовался отец, обнимая за талию женщину. Марк бросил
оценивающий взгляд на «новенькую». Предыдущая, мастерица оральных
удовольствий, ещё не успела вывезти свои вещи, а на пороге - очередная
«мамочка». Эта была ничего такая, лет тридцати, скорее - старше. Худая, почему-то
бросились в глаза стройные ноги, тонкие щиколотки, синие глаза, льдистые, и
мелкие веснушки на приятном лице. Эдакая кукла или мифическое существо.
Немного лопоухие ушки, не уши, а именно ушки, подтверждали внеземное
происхождение женщины. Марк даже усмехнулся своей мысли. - Людмила будет
жить здесь, чуть позже мы оформим отношения, ты не против? - Да без проблем, -
Марк бросил ещё один взгляд на Людмилу. Внеземное происхождение... ведётся на
вдовца с бабками, думает, станет единственной... даже как-то обидно стало на
Лопоушку. - А это Катя, - отец вытолкал на середину кухни девчонку. В общем-то,
что перед ним девчонка, Марк понял только по ярким заколкам в чернявых
вьющихся волосах. Несуразные джинсы и широкая футболка из худой девчонки с
лёгкостью делала пацана. - Она твоя сестра, с этого дня. - Пф, какие проблемы, па?
- сколько тут перебывало «сестрёнок», «братишек», домашних животных... - Не
обижай Катеньку, - строго сказал отец. Марк посмотрел на Катеньку, прикидывая,
что тут можно обидеть, Катя в это время отчаянно краснела и двигалась спиной к
матери, потом на новую «мамочку», которая внимательно следила за Марком, а
потом на отца, бросая взгляд из разряда, «за кого вы меня принимаете?» Нужна
была эта Катенька сто лет семнадцатилетнему Марку. Так они прожили год,
очередной «большой и дружной семьёй». Лопоушка вызывала симпатию, она была
какая-то тихая, незаметная, не маячила перед глазами Марка, не отсвечивала в
неудачное время, зато всегда подогревала ужин к его приходу, даже если ужинал
Марк часам к двум ночи. - У Марика растущий организм, - Марк слышал, как
Лопоушка увещевала отца, который упорно тащил её в сторону супружеской
спальни. - Надо обязательно проследить, чтобы мальчик поел. - Поест он, поест, -
бубнил отец. Сексуальная жизнь отца протекала бурно, Марк привык к сценам
«внимания» со стороны Бронислава к очередной жене, привык к звукам,