Бронислав последовал его примеру, тяжело вздохнув. - Ты виделся с Людой? - На
кой чёрт мне твоя Люда? - не выдержал Марк. - Что я ей скажу? Спасибо, что не
посадила меня тогда? - Я говорил тебе: «забудь», зачем ты снова полез туда? - оба
прекрасно поняли, о ком говорил отец, он прямо смотрел на сына, тот не уступал
ему и не отводил глаза. - Какое это теперь имеет значение, - Марк ощущал себя
гранатой без предохранительной чеки, которая вот-вот взорвётся. - Считай, что у
меня хорошая память. - Марик, зачем? - отец выглядел усталым, по-настоящему
уставшим. Не барчиком, вокруг которого прыгает очередная бабёнка с пухлыми
губами, не владельцем огромной сети магазинов, поднявшимся с единственного
ларька на автобусной остановке, не рачительным хозяином или хорошим другом, а
просто уставшим человеком, которого изрядно всё достало, но он будет тянуть
свою лямку до самого конца. Потому что так он устроен. - Я не знаю, - честно
ответил Марк. - Мы случайно встретились и... чёрт, - он устало потёр виски, - я не
знаю, она такая, - Марк зажмурился. - Просто скажи мне, она моя сестра?
Бронислав молчал. Тяжело молчал. Глухо и гулко одновременно. Так не бывает, но
эта тишина была гулкая и глухая, словно в уши, рот и даже нос напихали ваты. Ни
вдохнуть. Ни выдохнуть. Ни услышать. Не произнести ни звука. Сердце всё это
время стучало в висках, в районе солнечного сплетения, в коленях. - Я не знаю, -
Марк услышал ответ. Услышал и не понял, что значит «не знаю»? Это не то, что
может не знать мужчина. Тем более, если жил с матерью ребёнка, как можно не
знать?.. - Что значит «не знаю»? - Марк проморгался от неожиданности. - Я не...
не сходится по срокам, и Людочка всегда говорила, что нет... Но ты видел
Катюшку... и... я просто всегда считал её своей, вот и всё. - Есть же генетическая
экспертиза. - Мне не нужно было, я просто считал и считаю Катюшку своей
дочерью, - отец отвёл глаза, потом схватил какую-то папку на столе и стал с
деланным интересом перебирать документы. «Считал своей». «По срокам не
сходится». Выходит, что вероятность такая всё же есть... не на год же не сходится,
иначе бы отец не сомневался. Углы кабинета кружились, как на аттракционе,
сливались в один цилиндр, в центре которого находился Марк, его тошнило, он
ощущал странную слабость в руках, ногах, пока она не поднялась к грудной клетке
и не лопнула где-то там, в недрах лёгких, разнося по телу боль. И он ясно вспомнил
эту боль. Он знал её. Был уверен, что забыл, но человеческая память - сука - в
самый неподходящий момент выныривает со своими «подарками», и не