выходил пальцами, раздвигал, иногда собирая лубрикат, заранее выдавленный на
спину, чтобы согрелся. Другой рукой ласкал около клитора, вход, ныряя туда
пальцами, чувствуя, как стекает природная смазка Катерины по ногам. Потом
вытащил пальцы, быстро натянул латекс и надавил на вход попы, Катерина
запищала, сопротивляясь. - Больно? - Да, - скрипнула. - Вот и мне больно, только я
всё-таки сделаю тебе в конечном итоге приятно, а ты б не подумала, правда?
Насаживайся сама, так будет легче. Меня целый день имеют, я насаживаюсь,
действительно - легче. Катерина замерла, её спина покрылась испариной, пробило
потом. Марк толкнулся раз, ещё раз, надавил на вершинку клитора и вошёл до
самого конца, встречаясь лобком с мягкими, белыми булочками. Хорошенькой,
круглой попкой, которую он насаживал на свой член. Катюшка упиралась на руки,
замерев, потом опустила голову на постель, попыталась поменять положение, Марк
не дал, поменял на выходе члена из тесной попки, дёрнул спину, сменив угол, как
она хотела, чтобы не повредить, и с силой вошёл снова. Катерина крикнула, он ещё
раз вошёл, так же сильно, после медленного скользящего движения обратно. И ещё
раз, резко. Медленно назад. Сильно вперёд. И ещё раз. Ещё. С повторяющейся
амплитудой. Сильный толчок вперёд, медленное скольжение назад. Удар, тягучее
удовольствие. Толчок. Скольжение. Свет менял свои оттенки в чёрных волосах,
стекающих на пододеяльник. Катеринин голосок менял тональность и высоту.
Свежий воздух в комнате менялся на удушливый. Наслаждение на откровенный
кайф. Боль не менялась. Марк с силой толкнулся ещё раз и ещё. Начал кружить
пальцами по самому клитору, не скупясь, не осторожничая, чувствуя сильное
сжатие вокруг члена, такое, что стало больно даже яйцам, словно их сжали
тисками. Парой сильных фрикций Марк кончил, почти одновременно с Катериной,
или она немного раньше, или это был её не первый раз, потеряв счёт времени, он не
смог бы с уверенностью ответить на этот вопрос. Он таращился в белый потолок и
не чувствовал ничего, кроме опустошения, даже слов не находил. Как и мыслей.
Выкинул презерватив, увидев ещё один в мусорном ведре, усмехнулся. Заправил
член в трусы, проигнорировав важность гигиены, застегнул джинсы. Молча
посмотрел на Катерину, она в ужасе следила за Марком, её лицо изменилось почти
до неузнаваемости, и было таким родным, уютным каким-то. Красный кончик носа
особенно. - Я у мамы твоей был, - зачем-то сказал. - Она привет тебе передавала, -
соврал, не передавала Лопоушка ничего, даже «до свидания» ему не сказала. -
Удачи. Он закрыл дверь, с той стороны рванул на себя бывшего мужа, который