верю в то, что через год ты захочешь меня убить, и даже будешь искать в интернете,
как избавиться от трупа. Через три, будешь требовать новую шубу, а я захочу
свалить от тебя на чемпионат мира по футболу, а через двадцать мы будет
вспоминать всё это со смехом и причёсывать наших детей, как мы живём душа в
душа, уважая, почитая и всё, что полагается в таких историях. - Ты такой
романтичный, сейчас разрыдаюсь, - прищурившись, произнесла Катерина и
улыбнулась. Уютно так! - Эй, я стараюсь, имей в виду, что я превысил собственный
лимит на полгода вперёд. - Ты подарил мне гвоздики, - Катерина, как заворожённая,
смотрела на букет. - Ты спросил, запомнил и подарил. - Это было нелегко, в этом
городе действительно не жалуют гвоздики,- усмехнулся Марк. - Ты, кстати, так и не
ответила согласием. - Я согласна, - она кивнула. - Ты подарил мне гвоздики... -
Подожди, то есть с шариками и фейерверком можно было не заморачиваться,
хватило бы и гвоздик? - Марк довольно улыбался, смотря на бордовые щёки
Катерины. Ух, какая она, взъерошенная, румяная, глаза шальные блестят, рот бы так
и съел, ни капельки не оставил. - И хорошего секса, - поддела Катерина. - Не, неее,
никакого секса в ближайшие дни, котёнок, - он должен хотя бы озвучить это, совсем
не обязательно соблюдать. - Один день, - не согласилась Катерина. Когда она
соглашалась? Земля сойдёт с орбиты, если Катерина согласиться, к тому же, обоим
отлично известно, они не собираются выдерживать суточный целибат. Марк, на
самом деле, был бы не прочь прекратить его прямо сейчас, но, то ли он
действительно был удовлетворён, как не случалось с зимы, последнего дня,
проведённого с Катериной, то ли здравый смысл и понимание того, что половое
здоровье ещё понадобится Катюшке, его останавливал. К тому же, мысль об
оральном сексе, которым не только не гнушалась Катя, но и откровенно любила его,
внушал оптимизм. - И ещё, - Марк развернул к себе Катерину и уставился на неё, -
договариваемся сразу, чётко, ясно и без недомолвок. Никаких Владюш, никаких
бывших, будущих, вообще больше никаких мужиков в твоей жизни, твоём белье и
постели. Ты - только моя, индивидуального пользования, я не согласен на
групповушки, лёгкие интрижки, никакого вида секса на стороне. Клянусь, я сниму
ремень и отхожу тебя до синей задницы, это не будет тебе в удовольствие, не станет
эротической поркой, что вдруг стало модно, я просто отутюжу твою задницу так,
что ты месяц не сможешь не то что сидеть, а ходить, и я не шучу сейчас, Катерина.
- Ух ты, - встала в позу, ощетинилась. - Какие моногамные песни запел, просто «на