нашла общий язык с родителями Бронислава, особенно с Антониной, а накануне
свадьбы «достала» путёвку в санаторий, со словами: «К рождению внука чтобы как
новая была, Тонечка». На свадьбе Ирина плакала, что прошли все сроки, и ей
теперь точно придётся рожать, она оплакивала свою мечту поступить в институт,
уткнувшись в плечо молодого мужа, отрываясь только для поцелуя во время
пьяного «горько». Народу было много, начальство, руководство, к концу дня у
молодой семьи оказался коттедж на два хозяина, четырёхкомнатный, в новом
районе на окраине города, а разбушевавшийся краснолицый тесть царским жестом
бросил на стол молодым ключи от машины. Где-то в углу на всё происходящее
смотрел Богдан, лицо его было перекошено от злости, обиды на судьбу и друга. Ему
казалось, он всё рассчитал, придумал, Ира не смогла бы противостоять напору отца,
на месте жениха был бы он... Бронислав несколько раз сталкивался взглядом с
Богданом и испытывал желание оправдать присказку про свадьбу и драку, хотелось
очередной раз разбить лицо этой мрази, но Ира шептала в ухо, чтобы оставил его,
уже ничего не изменишь, и тут же начинала реветь, как на похоронах.
Покачивающейся походкой, Бронислав вышел на крыльцо ресторана и отошёл в
сторону, за угол, закурил, смотря в чёрное небо. Вот он и женатый человек. Рядом
виднелась маленькая женская фигурка, в пальто не по погоде, она подпирала стену
и прятала лицо в ладонях. Люда. Он видел её с Богданом. Несколько раз
останавливал взгляд, разглядывая красивое лицо и румянец от рюмки алкоголя. Она
мало ела, почти не пила, жалась к Богдану, тот демонстративно отставлял стул, а
потом и вовсе, во всеобщей сутолоке после официального протокола, пересел.
Бронислав уже знал, кто была та «честная девчонка», что сообщила родителям Иры
о положении дочери. Пытался подавить свою злость, но тщетно. Он злился на то,
что она доложила, злился на то, что она с Богданом, на то, что спит с ним. На то,
что он целует её губы, обнимает, раздевает, слышит её стоны. На то, что вообще
кто-то посмел прикоснуться к ней. Такой маленькой, глупой, упрямой. На то, что
она позволила, а теперь ревёт тут, на морозе, за углом ресторана. - По ком слёзы
льёшь? - он остановился напротив, поймав её в ловушку между водопроводной
трубой, своим телом и рукой. Она молчала, смотря своими льдистыми глазами,
полными слёз. - Всё спросить тебя хотел, ты зачем её родителям побежала
докладывать, для истории интересно. Она вжалась в стену, вздрагивая и открывая
рот в немом крике, словно он сейчас ударит. Бронислав отошёл на пол-шага, но