путь к отходу не открыл, она не смогла бы выйти, не отодвинув его руки, а ей бы
это не удалось. - Я Богдана понимаю, правда, понимаю, но тебе-то это зачем?
Женился бы он на Ирке, ты бы с чем осталась? Люда вздрогнула, глаза снова
наполнились слезами, которые покатились по щекам. - Зло должно быть наказано, -
проговорила тихо и не отвела взгляда от удивлённых глаз Бронислава. - Зло? Ты о
чём это? - Ты бросил Ирину, я знаю, узнал, что она беременная, и заставлял сделать
аборт, она не хотела, просила тебя, а ты... ты... - Блядь, - вырвалось у Бронислава, -
это твоя версия или Иры? Или, может, дружка твоего? - Это правда! Ира сказала
мне, что беременна, и что вы поругались, сказала, что будет делать аборт, даже со
старшей медицинской сестрой договорилась, я ей говорила, что так нельзя, что ты
должен нести ответственность. Должен быть наказан! Она не слушала, только
смеялась и иногда плакала. У тебя другая девушка, ты и не собирался никогда
жениться на Ире, ты просто так с ней был, потому что другую бережёшь и на ней
женишься, а Иру ты использовал, а так нельзя! - И кто же тебе рассказал про
другую? Хотя и так понятно, кто! - Богдан мне сказал, он узнал, когда Ира на аборт
собралась, и рассказал всё, сказал, что надо остановить, что она всю жизнь жалеть
будет, что на ней никто не жениться, на такой. - Какой «такой»? - Такой!
Порченной. - А на тебе «такой» кто женится? - вспылил Бронислав. - Ты вообще
ничего не соображаешь, что ли? Он сам на Ирке хотел жениться, коттедж, машину,
свадьбу в ресторане хотел. О себе ты не думала? - Зло должно быть наказано! -
Наказала? Добро победило, настала вселенская справедливость, а ревёшь ты от
счастья, выходит, - он нависал сверху и еле сдерживал злость, которая клокотала в
нём, разрывала его на части, душила. Почему он не может просто ударить её, со
всей силы, до крови, ударить так, чтобы из хорошенькой головки вышибло все
мысли. Чтобы отыграть всё назад, всё, чтобы не знакомиться с Ириной, никогда в
жизни, не сидеть на собственной свадьбе, как истукан на жертвенном алтаре,
смотря на пьяные рожи гостей, улыбаться им, вытирать слёзы невесте. Никогда не
видеть, не встречать, не вспоминать, не представлять, как это - целовать девушку,
смотря на которую, хочется одновременно раздеть её, наслаждаясь собственным
бесстыдством, и укрыть одеялом, оградив от всего мира. Целовать её светлые
волосы и заплаканные глаза, целовать прокусанные губы, целовать шею, не
укутанную шарфом... И он поцеловал. Полшага навстречу. Сграбастал в объятья,
приподнял вдоль своего тела, игнорируя удары по спине и плечам, и целовал.