Серёге, было понятно любому - хомяка-осеменителя. После Маринки - Милка была
подарком судьбы для Серёги, как говорится в знаменитом фильме, «хороший отсос
всегда похож на любовь» - и Серёга влюбился. Марк был уверен, что до первого
свистка Маринки, но то ли Маринка не спешила возвращать Серёгу, то ли влюбился
он не на шутку, но ситуация начинала выходить из-под контроля, и Марк бесился.
Единственным желанием в обозримом будущем у него было - набить Серёге морду.
Не за Милку, нет. А просто так - за всё хорошее, как говорится. И почему-то за
Маринку. Вот за неё было обидно, хотя и Серёгу он понимал, продержаться без
хорошего и частого секса Марк бы не смог, а Серёга держался, и долго. Но словно
этого было мало, у Лены нарисовались «серьёзные отношения с солидным
мужчиной». Мужик этот был из соседней области, открывал у них в городе филиал
строительного магазина, приезжал несколько раз в неделю и столь же стабильно
навещал Лену. Правда, и женат он был так же стабильно и уже больше десяти лет,
за время брака обзавёлся тремя детьми, последним - несколько месяцев назад, но
Лена придумала, что это - шанс, и решила тратить своё время и внимание на этого
хлыща. Нет, Марку по-прежнему перепадало, раз в неделю он заезжал к Елене и
отрывался с ней, или она с ним. Видимо, новый ухажёр был хоть и солидным, но по
мужской части - не силён. Катеринины же посещения Марка по ночам, её взгляды
исподлобья и вслед, злые такие, когда он уходил вечером, просто прошвырнуться с
приятелями - не делали жизнь парня легче. Нет, он бы ни за что не отказался от
возмущённого дёргающегося кончика носа и сжатых губ, он бы скорей откусил
себе палец, чем отказался от возможности целовать Катерину, чувствовать, как
разжимает, расслабляет губы, раскрывает их, ждёт. А Катеринина грудь? Да легче
отрезать себе руки, чем не притрагиваться к ней - упругой, горячей и одновременно
мягкой, пальцы проваливаются и пружинят, под ладонью наливается сосок -
острый, как косточка от вишни. Пупок... пупок Катерины был произведением
искусства. Марк ничего не понимал в искусстве, но Катеринин пупок вылепил бы в
гипсе, приравнял к мировым шедеврам и выставил где-нибудь в галерее Жё-де-
Пом. Про всё, что ниже резинки трусов Марк думать без внутреннего содрогания и
какого-то щенячьего восторга не мог, не говоря уже о потенциальном отказе видеть
и, тем более, ласкать. Так что, Марк каждую ночь ждал Катерину, а если не
дожидался, приходил к ней сам, слушал возмущённое сопение - значит, обиделась
на что-то, - и бесцеремонно ложился рядом, силой поворачивая к себе, говоря, что