издевалась всю дорогу, просто отшлифовала своим острым язычком личную жизнь
Марка, разделала на филе, мякоть оставила, а самого Марка, как ненужные кости,
завернула в бумажку и выкинула по пути. Марк молча слушал навигатор.
«Поверните налево», - повернул уже, достаточно. «Прямо три километра», - прямо
ли? А умеет он прямо, или всегда ищет обходные пути? «Маршрут закончен», - а
хочется, чтобы только начался, с чистого листа, с новой точки на маршрутной
карте. Обычная улица, не широкая, кирпичные дома с двух сторон, так называемые
коттеджи на два, а то и три хозяина. Когда-то здесь был колхоз с каким-нибудь
громким и обязательно патриотическим названием, асфальтированные дороги, и
жителям выдавали «квартиры» в таких коттеджах. Теперь всё пришло в упадок, на
дорогах давно нет асфальта, и даже того, что называют асфальтом - тоже нет.
Какие-то коттеджи стоят бесхозные, а где-то живут люди, судя по покосившимся
заборам и пристройкам - не особо благополучно живут. Катерина вышла и махнула
рукой, приглашая. Марк взял пару пакетов с продуктами и тем, что ещё она купила,
и они двинулась к одному из домов, открывая низенькую калитку, повернул
старенькую защёлку в виде деревянной вертушки. Марк уже и забыл, что такие
бывают. Ключ нашёлся тут же, прямо у двери, навесной замок легко открылся,
рыжий здоровенный кот, сидевший на деревянном крыльце, заскочил в дом меж
Катюшкиных ног, и скрылся где-то в глубине. Внутри было уютно, как-то по-
особенному уютно. Мебель старенькая, видавшая виды, купленная ещё во времена
Советского Союза, скорей всего, даже не Лопоушкой, а её родителями, или кто
раньше жил в этом доме? Обои бумажные, где-то пожелтевшие от времени,
подклеенные в уголках, пол деревянный, в большой комнате палас, а вот в двух
маленьких - какие-то дорожки, а то и «бабушкины половики», как в кино. Шторки,
диванные подушки, белёная печка, большой телевизор, устаревшей, но вполне
современной модели, в углу швейная машинка Зингер. Как в музее. Катерина
стояла в углу и следила глазами за Марком, немного сжавшись, прищурившись и
вздыхая. - Ты здесь выросла? Жила? - он оглядел пространство ещё раз. - Да, кроме
тех лет, что с вами жила. - Мне нравится. - Марк даже не врал. Ему нравилось. И
этот пол, и эти подушки, и рыжий кот. Всё нравилось. Так легко было представить
тут Катерину малышкой, с кудряшками тёмных волос на бесконечно крутящейся
голове, тонюсенькую, похожую на одуванчик, только глазастый, и пушинки
тёмные. - Понятно, - она начала разбирать пакет. - Ты можешь ехать, спасибо, что
привёз меня, - а в глазах грусть. - Можно, я останусь? - Не надо. - Может, и не надо,