— Черт, Эйва, ты невероятна.
У нее покраснели щеки, и она одарила меня слабой улыбкой, которая тут же увяла, стоило нескольким девушкам выйти в холл поглазеть на нас.
— О Боже, — натянуто ухмыльнулась Лола. — Вы двое собрались на свидание?
— Мы просто поужинаем,— сказала Эйва с таким видом, будто речь шла о чем-то незначительном.
Но нет.
На кону стояло все.
Поскольку чем больше времени я проводил с этой девочкой, тем сильнее убеждался, что она должна была стать моей. Даже если я ее не заслуживал.
Я и впрямь не заслуживал.
Сейчас она выглядела так, словно ей самое место по правую руку сенатора или как минимум мужчины, делающего нечто значимей игры на поле с куском старой свиной кожи. Но сегодня вечером я собирался показать Эйве, что хорош не только в постели.
Разумеется, я не был подходящим парнем для отношений, но ради нее хотел им стать.
— Ты готова? — спросил я, протягивая ей руку.
Я слышал, как несколько девушек вздохнули, а кто-то тихо рыкнул. Наверняка Лола.
Но для меня существовала лишь великолепная женщина, чью руку я держал, смотревшая на меня с неуверенностью и привязанностью.
Я видел ее эмоции. Хоть она и не признавалась в них даже самой себе. Я нравился Эйве.
Поэтому я почувствовал себя немного увереннее и повел ее к своей машине. Эйва окинула взглядом мою потрепанную «Хонду-Цивик».
— Знаю, она не очень.
— Она хорошая. У меня вообще нет ни машины, ни водительских прав.
— Серьезно?
— Я выросла в Колумбии, и каждый день пользовалась общественным транспортом. Поэтому считаю, что у тебя, Энди, замечательная машина.
Я открыл дверь, и Эйва забралась в салон. Заняв водительское сидение, я завел двигатель.
— Я горжусь ею. Я купил ее за наличные после целого лета работы на поле для гольфа. Никогда не забуду, как вставал с рассветом, вытаскивал шарики из лунок и уходил на тренировку до конца дня.
Пристегиваясь ремнем безопасности, Эйва вскинула взгляд.
— Что? — спросил я.
— Ничего. Просто… — она пожала плечами. — Ты трудолюбивый. Моя мама всегда говорила, что это замечательное качество для мужчины.
— Я передам своей маме. Она воспитывала нас одна и считала важным приучить сыновей к труду, — сказал я, выехав за периметр кампуса и направившись к центру города.
По обеим сторонам дороги росли дубы, тротуары же были устланы желтыми и оранжевыми листьями.
— Мама тоже растила меня одна. Всегда были только мы двое.
— Серьезно? У меня четверо младших братьев и сестер. Поэтому, полагаю, у нас дома гораздо шумнее, чем у тебя.
Эйва тепло улыбнулась и сложила руки на коленях. Переключая рычаг скоростей, я не мог удержаться, чтобы не посмотреть вниз на ее длинные ноги.