— Он твой отец, — сказала тетя Ли.
— Какое это имеет значение? — спросил дядя Джон.
Тетя Ли вздохнула, дотронувшись пальцами лба.
— Ей не понравится, что мы обсуждаем это с Эллиотом. Если мы хотим, чтобы он продолжал возвращаться...
— Вы хотите, чтобы я продолжал возвращаться? — удивленно спросил я.
Тетя Ли сложила руки под грудью, отказываясь бросать мне эту кость. Эмоции сводили ее с ума. Может, потому что любые другие эмоции было сложнее контролировать, и это заставляло ее чувствовать себя слабой, но она не любила говорить ни о чем, что вызывало в ней какие-либо чувства, кроме злости.
Дядя Джон улыбнулся:
— Она прячется в ванной на целый час каждый раз, как ты уезжаешь.
— Джон, — прошипела тетя Ли.
Я улыбнулся, но улыбка тут же исчезла. Острая боль от моих царапин напомнила мне, что я видел.
— Как вы, ребята, думаете, эта девочка в порядке?
— Дочка Калхунов? — спросила тетя Ли. — А что?
Я пожал плечами.
— Я не знаю. Просто было кое-что странное, пока я сидел на дереве.
— Ты сидел на дереве? — спросил дядя Джон.
Тётя Ли отмахнулась от него, подойдя ко мне.
— Что ты видел?
— Я не уверен. Ее родители показались мне хорошими.
— Они достаточно хорошие, — сказала тетя Ли, — Мэвис была избалованным ребенком в школе. Ее семья владела половиной города из-за цинкового завода, но завод закрылся, и один за другим они все умерли от рака. Вы знаете, что этот проклятый завод загрязнил здесь подземные воды? Шёл длинный судебный процесс против ее семьи. Единственное, что у нее осталось — это этот дом. Знаете, он должен был зваться Особняк Ван Метер. Они изменили название, когда родители Мэвис умерли, и она вышла замуж за сына Калхунов. Ван Метеры здесь всем ненавистны.
— Это грустно, — сказал я.
— Грустно? Ван Метеры отравили весь город. Половина населения сражается с раком или с осложнениями рака. Это наименьшее, что они заслужили, если ты спросишь меня, особенно если ты примешь во внимание то, как они ко всем относились.
— Мэвис плохо к тебе относилась?
— Нет, но она ужасно относилась к твоей маме и дяде Джону.
Я нахмурился:
— И её муж — босс дяди Джона?
— Он хороший человек, — сказал дядя Джон, — Все его любят.
— Что насчёт девочки? — спросил я. Дядя Джон понимающе улыбнулся, и я покачал головой. — Неважно.
Он мне подмигнул:
— Она красавица, не так ли?
— Неа. — Я прошёл мимо них и открыл дверь подвала, спускаясь вниз по лестнице. Тетя Ли миллиард раз просила дядю Джона сделать там ремонт, купить новую мебель и ковер, но я не сидел там так много времени, чтобы это меня волновало. Все, что было важно для меня — это камера, и дядя Джон дал мне свой старый ноутбук, чтобы я мог практиковаться обрабатывать фотографии. Я скинул фото, которые сделал, но не мог сконцентрироваться на них, все время думая о странной девочке и ее странной семье.