Я сложила пальцы, создав себе козырек чуть выше лба, прикрывая свет достаточно, чтобы увидеть что-нибудь, кроме силуэта. Я заметила на нем очки в круглой оправе и ярко выраженные скулы. Казалось, он закончил свое занятие, наклонившись, чтобы поднять с земли фотоаппарат. Он выпрямился, надевая через голову черный ремешок. Камера повисла на его шее, когда он отпустил ее, чтобы пройтись пальцами по сальным волосам, достающим ему до плеч.
— Привет, — сказал он, и солнце блеснуло об его брекеты, когда он открыл рот.
Этого я точно не ожидала от мальчика, который проводил свободное время, избивая деревья.
Трава защекотала мои пальцы, когда ноги чуть съехали из сандалий. Я сделала несколько шагов вперед, заинтересовавшись, кто он и почему стоит на нашем заднем дворе. Что-то глубоко внутри меня кричало бежать, но я сделала еще один шаг. Я делала вещи и пострашнее.
Мое любопытство почти всегда перебивало разумные мысли — это была черта, которая, как говорил мой отец, могла привести к прискорбному концу, как в одной из историй, что он рассказывал. Любопытство подтолкнуло меня вперед, но мальчик не двигался и не говорил, терпеливо ожидая, пока вся эта загадочность не притупит мое чувство самосохранения.
— Кэтрин! — позвал папа.
Мальчик не дрогнул. Он прищурился от яркого солнечного света, тихо наблюдая, как я застыла, услышав своё имя.
Я сделала несколько шагов назад и, схватив рюкзак, побежала к крыльцу.
— Там мальчик, — сказала я, запыхавшись, — на нашем заднем дворе.
Папа был одет в свою привычную рубашку, брюки и ослабленный галстук. Его темные волосы были уложены, а уставшие, но добрые глаза смотрели на меня вниз так, будто я делала что-то потрясающее. Если окончание целого одного года пыток в старшей школе считались чем-то потрясающим, то он был прав.
— Мальчик, да? — сказал папа, наклоняясь, притворившись, будто смотрит за угол. — Из школы?
— Нет, но я видела его раньше в этом районе. Это мальчик, который косит газоны.
— О, — сказал папа, снимая рюкзак с моих плеч, — Это племянник Джона и Ли Янгблодов. Ли говорила, что он остается у них на лето. Ты никогда раньше с ним не разговаривала?
Я покачала головой.
— Значит ли это, что мальчики больше не такие смелые? Не могу сказать, что рад это слышать.
— Пап, почему он на нашем заднем дворе?
Папа пожал плечами:
— Он его крушит?
Я покачала головой.
— Тогда мне всё равно, почему он на нашем заднем дворе, Кэтрин. Вопрос в том, почему ты была там?