На такую и злиться бесполезно, и обижаться бессмысленно. Это она на людях, при человеческих мужиках, Акиту осуждает. А предложи ей Нинор вечер на сеновале — рванет впереди него, теряя туфельки. Видно же, как краем глаза посматривает, приценивается… Вот косу разглядела — нос кверху задрала, спину выпрямила, грудь вперед выставила. Поняла, что мальчишка совсем, незачем выделываться.
Странные бывают люди… Когда вместе, вроде бы эльфов презирают, задираются, набеги на их деревни устраивают. Только набеги зачем? Чтобы молоденьких девчонок выкрасть и вдосталь понасильничать безнаказанно. И ведь не боятся, что им кусты-деревья на орехи выпишут, хотя знают про природную эльфийскую магию.
Человеческие женщины тоже хороши — вроде нос воротят от тех, кто с эльфами связался, осуждают и обзывают меж собой по-всякому… А по глазам у многих видно, что завидуют.
Потому как даже если полукровка, все равно красивый и мог бы любую выбрать, а предпочел «выдру страшенную», а не ее, раскрасавицу.
Сами-то эльфы редко до людей опускаются, это только если совсем перемкнет или вот по нужде, как Нинор. С их-то блажью о чистоте крови и о том, что простой здоровый трах по согласию на этой чистоте может крест поставить?
Акита про себя тихо фыркнула, вспомнив недавно помершего соседа. Тот на последних годах жизни слегка умом тронулся… и тоже все про чистоту людской расы вещал. Призывал уничтожить всех — и эльфов-выскочек, и гномов-жлобов, и оборотней-злодеев, и вампиров-кровопийц окаянных…
Нет чтобы всем жить дружно, торговлю наладить. Говорят, есть такие места, где люди и другие расы слаженно живут.
— Щи свежие, картошку вареную, овощей, свинину жареную, стакан сидра и… — Акита посмотрела на Нинора, ожидая, чтобы мальчишка огласил свой выбор.
— Салат овощной и шашлык из телятины, — довольно громко произнес эльфенок, даже не запнулся. — И сок…
Подавальщица скривилась, словно ожидала от заказа чего-то большего, и отошла. Зато оживился народ за соседними столиками — перешептываться начал, пересмеиваться. Нинор напрягся и на Акиту принялся вопросительно взглядом косить.
Та спокойно сидела, уверенно. Выжидала. Но едва из-за столика напротив поднялся молодой парень, достала из голенища сапога плеть. Любимое воспитательное орудие, всем скудоумным помогает.
Парень на лицо Акиты посмотрел, каменное такое, выжидающее, на плеть, которой девушка, перед тем как на стол положить, довольно ловко щелкнула по полу… И решил, что еще не вечер — драку в харчевне устраивать. Да и вообще с девкой связываться чести нет. А эльф как в углу сидел, так и сидит, только глазами сверкает и в косу пальцами вцепился. Про то, что коса только у пацанов эльфийских, многие знали. Так что опять же никакой чести.