И староста ее еще даже и похвалил, потому что не просто так, а честь свою и своей семьи защищала. Так что теперь старухи брюзжать начинают, только когда уверены, что Акита не расслышит.
В городе у девушки дел было до самого вечера. И закупки для хозяйства, и обувь для Соля — нога растет прям вот волшебным образом, эльфийская четверть крови не помогает. У эльфов ступни узенькие, аккуратные, ноги стройные, глаза красивые, наглые, уши острые…
А у Соля от всего этого только уши… Ну ладно, ноги у него тоже ничего. Так пойди пойми, от отца это или от матери. У Акиты ноги тоже длинные и стройные, хотя никаких эльфов в роду не бывало.
Под самый вечер девушка решила заглянуть к дяде в казармы. Ее-то отец был человеком, уважаемым в городе, капитаном. А когда он умер, капитаном стал его младший брат. Дядя Гош — хороший мужик, правильный. И денег раз в месяц присылает, и Акиту любит как родную. Даже с Солем здоровается за руку, когда в гости приезжает.
Но дяди в казарме не оказалось, зато четыре здоровых жлобины… вояки местные, женского пола, имели по очереди мальчишку… эльфа…
Акита сначала не поняла, что тут происходит, поэтому вошла и теперь стояла, смотрела и не знала, как правильнее поступить. Вроде бы сейчас отношения между людьми и эльфами снова мирные, даже рабами поменялись в очередной раз — эльфы людей из своих лесов выпустили, люди эльфов из деревень и борделей. А тут вон… мальчишка, едва ли старше Соля. Глаза огромные, напуганные, лепечет что-то на своем, отбиваться уже даже не пытается. Да и как ему отбиваться, когда туша, что на него сверху села, весит раза в два больше, чем он сам? К тому же там не жир, мускулы сплошные. Из женского отряда бабы отрываются.
Акита тихо вышла из казарм, постояла у стенки, отдышалась. По-хорошему, надо просто уйти и забыть. Домой уже пора, стемнеет скоро, Бурую надо успеть подоить перед сном… А ноги сами понесли искать дядю Гоша, потому что перед глазами так и стояло напуганное лицо мальчишки, а в ушах звучал едва слышный шепот: «Туа амин… туа…».
Вроде ж злорадствовать надо — ее мать изнасиловал эльф-полукровка, а тут судьба воздает… Только как-то странно воздает эта судьба — мальчишка-несмышленыш, волосы еще в косу заплетены, значит, второго совершеннолетия не было, не ребенок, но и не мужчина по-эльфийски. Почти как Соль… Ее Соль!..
У Акиты потемнело в глазах от гнева, и пальцы сами собой сжались в кулаки. За брата она готова была убить любого… любую!.. И этот пацаненок остроухий тоже не заслужил такого обращения!
* * *
— Эй, племяшка, ты что такая суровая?