Марика, со стола убрав, дернулась посуду помыть на улицу и наткнулась там на двоих оборотней, оставленных за ними присматривать. Шуганулась обратно в дом, но потом рассердилась и на себя, и на дочь, и на двух молодых увальней, усевшихся так, что во двор и не выйти вовсе!
А если б по нужде? Тоже через них скакать прикажете, как Акита на Кауром?
Собралась с силами, снова вышла, дверью хлопнув для порядка.
Парни уже подскочить с крыльца успели и смотрели доброжелательно. Один даже помочь кинулся:
— Позвольте, хозяюшка…
Давно Марика такого обращения не слышала. Не то чтобы такого в ее деревне не принято было, просто там по имени все знали. Да и редко с людьми сталкиваться приходилось. Лишь Соль да Акита, а еще брат любимого, Гош… Хороший мужик, красивый, ладный, но уж больно похож на того, для кого песня в душе звучала. До боли похож.
А Марике и без него боли хватает, каждый день по избе напоминание бегает… Да, привыкла уж, по-своему даже полюбила — от отца Соль только внешность взял, а по характеру в Акиту пошел. Такой же решительно-рассудительный. То вроде как взрослый размышляет, а то отчудит — прям пожалеешь о том, что в детстве подзатыльников не додала.
Вот дочь столько лет опорой была и вдруг как последний разум потеряла. Эльфы какие-то, переезды, дом бросили, огород, живность всю… О чем вот думала?! Да еще в этот город…
А парень-оборотень и действительно помогать стал, ведро с водой из колодца вытащил, в таз перелил, поднос с посудой на скамейку пристроил, а сам с полотенцем рядом встал — вытирать миски приготовился.
Марика даже смутилась, так как знать не знала — покормила ее дочь эту парочку, или они тут голодные сидят. Вот стыдоба будет, если не покормила!..
О том, что у оборотней самок ценят и оберегают, а труд на женский и мужской не делят, Марика еще с детства знала. С таким соседом, как Горжин, вокруг которого все местные оборотни-малолетки вились, быстро порядки среди них выучишь. Счастливое у Марики было детство, веселое. И юность была счастливая. И любовь пришла яркая, резкая до умопомешательства, когда за любимым куда угодно, хоть в лес, хоть в шалаш, хоть на край земли!.. Только б рядом быть. И дочь родилась — красавица, как подтверждение большой любви. Рыжая, как все женщины в их роду, смешливая. «Папино солнышко»…
И вдруг как туча набежала. Краски поблекли, мир стал черно-белым. Тут еще… ребенок от насильника. Вот уж повезло ему, что в первые месяцы не до того Марике было, чтоб плод выводить. А на последних как зубами вцепился — ничто не брало! А рожденного обратно уж не запихнешь, только если убить… Но дочь грех на душу взять не дала. Правильно сделала. Бабка говорила, что нельзя им людей убивать. Почему нельзя — не объясняла. Только не потому, что грех на душу, а потому, что им самим опасность какая-то грозит. Да и ладно…