Чувствуя себя упрямым насупившимся мальчишкой, я, однако же, кивнул в знак согласия. Этого хватило, и дальнейший путь мы проделали молча. Ночной Париж не менее красив и величествен, чем при свете дня. А теперь, когда ночь стала для меня днем, а луна — солнцем, мой новый мир казался еще прекрасней. Даже в нашем старинном квартале, который далек от респектабельных и вычищенных проспектов и площадей центрального Парижа, царит неповторимая атмосфера, улицы живут своей тайной жизнью, многовековой историей, многочисленными событиями, случившимися на них за прошедшие века. А в неверном свете газовых фонарей, освещающих сонные бульвары и переулки, вообще все кажется каким-то призрачно загадочным и невероятным. Вот благодаря этим самым фонарям у меня и появился ужин на сегодняшнюю ночь. Бельвиль — не самый благополучный и безопасный для ночных прогулок район, но газовщики, сторожа и трубочисты вынуждены работать именно по ночам и даже здесь. На одного такого газовщика мы и наткнулись около потухшего фонаря, когда он заправлял светильник.
Гэбриэл придержал меня в тени, шепотом объясняя, как незаметно приблизиться к человеку и как заставить свою жертву стоять спокойно и не шуметь, не причиняя ей вреда. Оказалось, вампирам присуща еще одна сногсшибательная способность, от которой я пришел в неописуемый восторг, уже предвкушая перспективы. Глядя прямо в глаза человеку, вампиры могут внушить последнему все, что им необходимо, и безвольный субъект выполнит все с точностью до идиотизма. Даже если я прикажу кому-то спеть Марсельезу голым на площади, он непременно это сделает. Я даже не подозревал о таких способностях! Отец об этом ничего не упоминал (или я упустил это из-за обилия сведений, обрушившихся на меня в момент прочтения дневника). Какие же еще сюрпризы ждут меня в вампирском облике? Ведь это дает буквально неограниченные возможности, как в жизни, так и в бизнесе, теперь для меня не будет существовать слова «нет». Дух захватывает! Кажется, Гэбриэл прекрасно понимал, какие мысли вихрем проносятся у меня в голове, потому что снисходительно и, как мне казалось, немного презрительно поглядывал на меня. Плевать. Пусть покажет мне все, на что я способен, а уж как этим арсеналом распорядиться, я сам решу.
Итак, мы бесшумно приблизились к мужчине, деловито копошащемуся около фонарного столба. В последний момент он все же почувствовал наше присутствие, потому что испуганно обернулся, и я тут же, завладев его взглядом, четко выговаривая слова, приказал ему молчать и не двигаться. Мужчина замер на месте, как вкопанный. Работает! У меня получилось, а это, оказывается, так просто! Даже никаких усилий не пришлось прилагать. Я едва не потирал руки, довольный первым успехом и в нетерпении немедленно утолить жажду, скребущую мне горло. Но Гэбриэл все продолжал объяснять, как правильно прокусить вену, чтобы человек смог потом остановить кровотечение; как, насыщаясь, не прекращать прислушиваться к сердцебиению, которое я слышал громко и отчетливо; как заставить себя остановиться, когда пульс начинает замедляться. Пока он говорил, человек стоял спокойно, не выказывая признаков страха, как будто это его вовсе не касалось, но, когда я наклонился к его шее, обнажая острые клыки, в его глазах заметался такой животный ужас, что мне стало не по себе. Мелькнула мысль, что можно было бы внушить ему не бояться нас. Но все мысли резко покинули меня, уступая место эйфории от хлынувшей в пылающее горло благословенной влаги. Я забыл про все на свете, чувство насыщения кровью ни в какое сравнение не шло с чувством насыщения обычной пищей, это, скорее, можно было сравнить с сексуальным удовольствием. Огромное желание сменяется удовлетворением. Мне показалось, что продлилось это лишь мгновение, как меня уже силой отрывают он живительного источника.