Я трижды довожу напиток до кипения и переливаю в чашку. Она не кофейная. Обычная. Белая. С незатейливым лиственным узором на стенках. Перед глазами стоит другая. Маленькая. Из тонкого фарфора. С проступающим изречением на одном из исчезнувших языков. И маленький флакончик с прозрачной жидкостью, не имеющей вкуса и запаха.
Последняя капля кофе падает в чашку. Наваждение проходит. Я оборачиваюсь к Олежу, сидящему за барной стойкой со стороны гостиной. Он безучастно оглядывается вокруг, делая вид, что не сверлил взглядом мою спину.
— Ты всегда ходишь по дому с оружием?
Не заметить пистолет бывший боевик просто не мог. Усмехаюсь. Ставлю перед ним чашку и сажусь напротив. Оружие кладу на столешницу рядом. Дуло направлено на него.
— Оно тебя смущает?
— Нисколько, — он переводит взгляд на меня. Спокойный. Сосредоточенный.
— Что ты хочешь узнать о темных?
Его предложение, мягко говоря, неожиданно. И я все еще не верю, что магу хватит сил на исполнение своей части договора. Но вспоминая, как вскипело магическое поле в том переулке… Светлый передо мной силен. Сильнее тех истинных, кого я видела в деле. Возможно, лишь Чума из ведьм сможет дать ему достойный отпор. Ни Шайен, ни Ферда, ни Дана на подобное не способны. Про Изабель не знаю. Сутенерша полна тайн и загадок.
— Все, что ты сможешь рассказать, — он осторожно берет чашку двумя пальцами. В его руке она кажется хрупкой. Игрушечной. Кофейная выглядела бы смешно. Раньше боевик пил кофе из большого бокала с соответствующей ручкой. Он принюхивается к содержимому и делает пробный глоток. На лице мелькает удивление. — Вкусно. Спасибо.
Склоняю голову на бок, испытывая смешанные чувства. Его визит помимо странного предложения принес еще кое-что. Ностальгию. Мы поменялись ролями. Теперь Олеж не помнит прошлое, а у меня есть небольшое преимущество.
— Неужели никто не предложил тебе кофе с момента Посвящения?
— В основном я пил отвар из трав, — он пьет напиток с видимым удовольствием. — Они успокаивают.
— Ты их ненавидишь.
Моя первая и последняя попытка напоить мага отваром еще во времена учебы закончилась его возмущением. Сейчас воспоминание вызывает внезапную улыбку. Он поднимает на меня чуть удивленный взгляд.
— Ты знаешь меня лучше, чем я сам…
— Это лишь видимость, — качаю головой. — Никто не может знать тебя лучше, чем ты сам. Никто. Но когда жизнь встает с ног на голову возникает ложное представление. Окружающие кажутся оплотом стабильности и надежности. Ты цепляешься за них в надежде обрести опору, а они вместе с крупицами правды могут скормить тебе много лжи.