Между тем темнота понемногу отступала, уступая место сумеркам. На стенах и полу сами собой вспыхивали зеленоватые огни, складываясь толи в узоры, толи в рунические надписи. Где-то далеко что-то шуршало и плескало, а потом грохнуло и загудело, словно на камни уронили здоровенный медный лист.
От неожиданности Иришка вздрогнула и распахнула глаза, недоверчиво осматриваясь по сторонам. Больше всего то помещение, в котором она оказалась, напоминало языческое святилище, посреди которого прямо в пентаграмме, выложенной из малахита на четвереньках стояла взъерошенная, лохматая испуганная маркиза.
— Рад тебя видеть, дитя! — раздался мелодичный голос.
— Извините, что я к вам спиной, — обернувшись через плечо Иришка увидела призрака.
Полупрозрачный благообразный лорд отсвечивал нежной зеленью и приятно улыбался, глядя на замершую памятником самой себе Аолу.
— Ты так похожа на мою бедную девочку, — светящаяся рука была прижата к призрачной груди. — Как тебя зовут?
Иришка, надумавшая подниматься на ноги, замерла и задумалась. Как ответить? Представиться официально или назвать земное имя?
— Просто удивительное сходство! — радовался между тем призрак. — Малышка тоже постоянно замирала, когда собиралась сказать неправду.
— Почему это сразу неправду? — Иришка выпрямилась. — Я просто растерялась, — она смотрела на сияющего джентльмена и про себя обмирала от страха. — А что со мной будет, если ответ вам не понравится?
— Понравится, сиятельная, — настаивал мужик.
— Куда уж мне до вас…
В ответ на тихий шепот послышался хохот.
— Насмешила, детка! Я уже триста лет так не веселился. Как похоронил свою девочку, так и наблюдаю угасание некогда великого рода рю Моро. Перед моими глазами проходят, вырождаясь год от года, одно поколение моих потомков за другим. Они становились все слабее, их было все меньше и меньше. Наконец осталась одна Аола Александра рю Моро. Как же я надеялся на эту малышку, которой дали имя моей несчастной дочери… Но примерно полтора года назад я почувствовал, что мой род прервался. Это было ужасно! Никогда ни при жизни, ни после смерти не испытывал я подобного ужаса, не ощущал настолько бездонного отчаяния, а потом в какой-то момент почерневший листок с именем Аолы вновь зазеленел на фамильном древе, — призрак не сводил глаз с Иришки. — Правда он изменился, окреп… Девочка, как тебя зовут? Кого Пресветлая Матерь послала, чтобы возродить наш род? Кто отпустит меня на волю?
— Ира, — она откашлялась. — Меня зовут Ирина.
— Значит ты, Ирина, выполнила условия пророчества и объединила оба рода?