— Хорошо, — виновато ответила сестра.
— Держи вот, купишь себе платье или безделушку какую, — вручил ей мешочек с деньгами.
— Спасибо Мортик, — с радостным визгом повисла она у меня на шее.
В кафе-пабе было тихо и уютно, по-домашнему пахло томатным соусом, который варился в большущей кастрюле. Принеся наш заказ, разносчица отправилась обслуживать другие столы. Было очень вкусно и сытно, и вообще хорошо сидели, пока мама не завела старую пластинку за женитьбу. Слово за слово и мы с ней повздорили, но Аландор решил её успокоить и рассказать, какой же у неё все-таки прекрасный сын и они ненадолго вышли на улицу.
А тем временем, к Вэлле и Дороти, когда они стояли у стойки, начали приставать мужики с соседнего столика и как ни пытался Танер унять разбушевавшиеся нервы посетителей, все равно завязалась потасовка. Потом кто-то первый ударил и понеслась: кулаки да, битая посуда, Вэлла, схватив валяющуюся на полу половую тряпку, которая в прошлой жизни была штанами и не долго думая, обмакнув её в горячей кастрюле с томатным соусом, разбросала всех по своим местам. Все затихли, потирая ошпаренные места. На шум вбежали Алан с мамой, которая тут же грохнулась в обморок, потому как я нависал над каким-то мужиком, Вэлла стояла на стуле с красной тряпкой, все и всё было в чем-то красном похожем на кровь, а Шорк и Дороти половником отбивались от горевавшей хозяйки соуса.
Аландор потом ещё долго на меня осуждающе смотрел, а что я мог сделать. Мы заплатили вдвое больше положенного и ушли. По-моему, эта драка была очень даже кстати, нам всем требовалась разрядка и мы её получили, хорошо, ещё, что никого не покалечили.
Уезжали пока город спал, вместе с караваном, который направлялся в Корнак и насчитывал около десяти повозок.
Я оглянулся на Селибу, странно насколько город будучи когда-то таким родным, мог сейчас не вызвать ни одну эмоцию. Все эти каменные улочки, которые знал, как свои пять пальцев, невысокие двух, трёхэтажные дома, сады и речка стали такими чужими стоило найти другой дом, в котором тебе хорошо. Приходит осознание того, что ты вырос и уже никогда не вернешься в детство. Мы не чувствуем, что взрослеем, мы видим это по соседским детям, которые быстро растут и которые, казалось вот только научились ходить, а завтра пошли в школу, а послезавтра уже идут под венец. Мы понимаем это тогда, когда слушаем молодежь, которые говорят вроде на твоем же языке, но ты не можешь понять о чем речь, ведь то, чем мы занимались в детстве уже не модно для нынешних детей. У них другие кумиры, другие цели.