Я был верным телохранителем, — погрузился он в воспоминания. — Я восхищался Аланом и легко мог отдать за него жизнь. Но судьба повела своей дорогой.
Однажды, Горн намекнул мне, что неплохо бы иметь в городе достойного шерифа с выдающимся даром, который мог бы пригодится и телохранителю главы государства. Он и посоветовал мне Морта, я незамедлительно похлопотал о его переводе. Откуда мне было знать, что у Горна есть свой хамелеон. Мы с ним тогда общались лишь потому, что он хорошо знал моих родителей. А так же он знал о моем даре, а я о его. Он сказал, что мой дар большая редкость и что я такой один или максимум двое на весь мир. Он только забыл упомянуть, что лично знаком с нами двумя.
Достать кровь Морта было не трудно, Аландору нравилось использовать меня в качестве невидимки.
Так вот почему меня в городе считали вездесущим! Я мог сидеть в каком-нибудь кафе, в то время, как в моём облике Николаса могли заметить в Замке, а если и Виола в этот момент была где-то мной, то ничего удивительного. Меня в городе могло быть трое, а я и не подозревал.
Николас продолжал свою исповедь:
— Но потом случилось это предсказание и Алан поменялся в лице. Он стал скрытным. Сказал, чтоб я не использовал облик Морта и заменил его кем-то другим. Потом ему началось казаться, что с ним в комнате кто-то есть, что за ним кто-то наблюдает, что все плетут сговор. Это стал совсем не тот Алан, которого я так уважал. Мы начали часто спорить, он говорил, что не нуждается в охране. Я еще думал, что это так и есть, зачем такому могущественному человеку кого-то бояться, но он боялся и в очередном споре сгоряча вынул меч.
В ту ночь я еще не верил, что буду вынужден защищаться от человека, которого считал почти отцом. В бою я ранил его, и как оказалось смертельно. На шум в саду сбежались слуги и стража, я стал невидимым, но не ушел. Я просидел возле его кровати всю ночь. Он что-то хрипел, хрипел, а под утро говорит: «Прости меня Ник, возьми мою кровь», и все. Доктор не понял, что происходит, медсестра упала в обморок, пришлось задействовать забыточное зелье, — рассказ давался ему тяжело, он ненадолго замолчал, опустив взгляд к полу.
Виола тоже молчала и я заметил в её глазах жалость к Николасу. У меня же внутри творилась полная неразбериха.
— С комнаты я вышел уже Аландором — главой государства. Я смутно помню первый месяц после тех событий. А как узнал, что Алана оставили на следующий год, то принялся за дело.
— Где же тело настоящего Аландора?
— Там где и положено ему быть, в усыпальнице глав государства, рядом с его отцом. Я думал, что как решу вопрос с теми, кто действительно хотел убить Алана, то инсценирую его смерть, а Горн поможет сделать так, чтоб никто ничего не заподозрил.