Вынырнув из темноты, которая казалось, обволокла нас, мы оказались на знакомой поляне в паре верст от города Окшир.
Кусты шиповника послужили нам первым пристанищем, ибо нас не просто тошнило, но и прилично шатало.
— Фу, ясно, почему отец говорил, что лучше путешествовать своими силами, — обрела дар речи Виола.
— Да, это точно. Попробовав раз, я на такое не скоро бы потом решился, — сказал я и плотнее застегнул дубленку. Здесь ноябрь уже вовсю напоминал своего зимнего соседа-декабря.
До города добрались попуткой, назвавшись семейной парой и сказав, что нашу повозку унесла напуганная бродячим псом лошадь.
Захватив план дома, нарисованного Николасом, мы проникли в дом и, став вдвоем невидимыми, прокрались в личный музей семьи Блоклоров. Слуги, жившие в доме, должны были уже проснуться, но никого так и не встретив, мы решили, что они греются на кухне, так как оттуда доносились манящие ароматы жареных лепешек.
— Ник сказал, что тут на стекле есть охранная система, но если уж слуги её могут снять, то думаю, я тоже разберусь, — прошептала Виола, подойдя к витрине с доспехами.
— С чего ты решила, что слуги её открывали?
— На стекле нет пыли, значит, её протирают, снимая сигналку, — пояснила Виола.
— И сколько тебе надо времени?
— Дай подумать, — начала что-то тихо бормотать, — … тип сигнала, … сила энергии. Думаю часа мне должно хватить, — обрадовала она меня и приступила к занятию, от которого у меня раньше бы просто руки зачесались достать наручники и произнести коронную фразу, от которой все активизируют физическую силу, проще говоря, дают деру.
Я стою на стрёме. Ха! Я? И стою на стрёме? Н-да, шериф Шеккер, вот это вас жизнь потрепала, вот это судьба, так сказать, не просто улыбается вам, а громко, не стесняясь, ржет и прямо в лицо. А я ещё ей такой: «Бывший шериф!». И меня что-то прорвало, я не могу понять, что случилось, но я просто не смог сдержать смех. Вся эта обстановка, нервы, стресс. Я зажал рот рукой, но это не помогло удержать рвущуюся наружу не понятно чем вызванную бурю эмоций.
— Ты чего? Что там? — спросила Виола, не понимая, что происходит. — Морт? — и сделалась видимой, а вернее видимым, она ведь была в моем образе.
Это стало последней каплей и я, не в состоянии больше сдерживаться, громко засмеялся.
— Нас же услышат. Да что это с тобой? Прекрати, — попытка Виолы не увенчалась успехом, а в коридоре послышался топот шагов.
Звук разбитого стекла отрезвил меня лучше ведра ледяной воды, и я увидел, как Виола, будучи уже собой, схватила волосинку и быстро, засунув её себе в рот, проглотила. Видимо частичку другого человека нужно принимать только в подлинной личине. Я подбежал к ней и сделал её невидимой. В комнату вбежали трое мужчин и две женщины вооруженные скалками.