Одна из таких девушек стала подругой Кати, по-моему, самой близкой. Гуля, невеста Ильзата — красавица, недаром на нее бандиты позарились. А с моей Катей они только комплекцией схожи — обе невысокие и ладные.
Гуля часто к нам прибегает и о чем-то болтает с моей ненаглядной, да и сама Катя нередко ходит к подружке на базу.
Ильзат невесту не забыл и приходит к ней. Только, похоже, не очень-то у них клеится.
Однажды я видел, как Катя разговаривала с парнем.
То, что моя Катенька может говорить быстро и много, я прекрасно знал. В этот раз она выглядела еще и убедительно. По крайней мере, Ильзат слушал ее очень внимательно, то глядя Кате в лицо, то опуская взгляд. Казалось, моя любимая полностью подчинила собеседника. Это ощущение усилилось, когда она закончила разговор и властным жестом отправила парня обратно в деревню.
Заметив меня, Катя подошла. От ее властности и убедительности не осталось и следа — рядом стояла моя милая и жизнерадостная возлюбленная.
— Ты что ему говорила? — спросил я.
— Ничего особенного. Если он мужчина, то должен принять решение.
Последние слова я никак не предполагал услышать от нее. Все-таки мы плохо знаем других людей, даже самых близких.
* * *
— Эй, рыженький! Я тебе нравлюсь?
Женщина, только что подстриженная Зоей, с улыбкой смотрит на меня. Не знаю, что у нее на уме, но, по-моему, понравиться она должна любому мужчине: уж больно хороша.
— Рыженькому нравлюсь я! — решительно заявляет подошедшая Катя.
Красавица продолжает улыбаться, только смотрит она не на меня, а на Катю. Кажется, веселья в ее взгляде поубавилось, да и улыбка стала другой. Наверно, плохо ей одной. Мне без Кати точно было бы тоскливо.
* * *
На улице Овражной жили люди преимущественно средних лет и пожилые. Дети вырастают и не хотят жить с родителями — обычная история. Увы, даже та молодежь, которая переехала отсюда в наш же город, после катастрофы в родных местах так и не появилась.
Родители детей не дождались и остались в больших каменных и бревенчатых домах. Обрушившиеся крыши и потолки общими усилиями подлатали, а вместо чугунных угольных котлов сложили кирпичные печи.
Казалось бы, вот она — свободная площадь! Только никто не спешил переселяться с базы в деревню с неприличным названием. То ли их не звали, то ли люди предпочитали жить в шалашах и крошечных домиках, но оставаться в привычном коллективе.
Зато много принесенных продуктов складывали именно в домах на улице Овражной. Первое время ватага добытчиков чего только не приносила: сахар, сладости, вермишель, специи. Позже добыча стала однообразной: крупы, растительное масло, соль.