До самых замковых ворот он убеждал ее, что она поступает крайне неразумно, но юная леди только кивала, думая о своем.
— Я тебя не пущу. Это слишком опасно — дорога дальняя, а ты попадаешь в неприятности, едва переступив порог!
— Здесь все решаю я, — повторила она.
«Я подумала и решила», — припомнились Эфриэлу слова из его сна.
— Стой! — он схватил леди, разворачивая к себе лицом. — Ты решила поселить меня в своем мире навсегда?!
Она отвела глаза и тихо сказала:
— Мы все исправим, когда я уйду отсюда.
— Ты никуда не пойдешь, — заявил Эфриэл, чувствуя себя бессильным, как цыпленок. — Хватит похождений по лесам и бычьим школам.
— Тогда попробуй меня удержать! — сказала она и с неожиданным проворством бросилась в ворота.
Эфриэл догнал ее, когда она добежала до фонтана на площади и скрылась в портике, где в полдень прятались от жары горожане. Сейчас здесь было пусто, и Бранвен прислонилась к каменной стене, чтобы отдышаться. Сид остановился перед девушкой, поставив ладони на стену с двух сторон от беглянки, чтобы не надумала бежать дальше.
— Тебе надо вернуться.
— Я никогда не вернусь туда, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Мне следовало уйти сразу, как мы спаслись от Леоакадии. Но я должна была вернуться за книгой. Оставить ее здесь — значит продлить твое рабство еще на многие столетия.
— Ты опять думаешь о других, а не о себе, Бранвен из Роренброка, и опять собираешься совершить глупость.
— Это не глупость, а единственный правильный выход. Я вернусь домой и потребую, чтобы брак признали недействительным. И стану свободной.
— Свободной? Хорошо, — Эфриэл отступил на шаг, окинув девушку взглядом с макушки до пят. — Только потом не пожалей.
Месяц спустя после исчезновения герцогини Аллемада из дома мужа
На ужин удалось раздобыть только несколько сухарей и два куриных яйца, но Бранвен была рада и этому — очень уж изголодалась в дороге. Устроившись у яслей, она расстелила на коленях платок и выложила нехитрую снедь, поделив сухари на две равные кучки.
— Садись ужинать, — пригласила она сида.
Но тот смотрел на нее без восторга.
— Довольна? — спросил он насмешливо.
— Я сделала так, как считала нужным, — тихо сказала Бранвен и протянула ему яйцо.
— Невозможная упрямица, — вздохнул Эфриэл, принимая угощение.
Они быстро расправились со скудным ужином и устроились на ночлег, пока не стемнело. Эфриэл взбил сено и расстелил плащ. Когда Бранвен улеглась, он укрыл ее полой, а сам устроился сзади, обняв девушку со спины для тепла.
— Тебе и вправду не холодно? — спросила Бранвен уже сонным голосом.