Продолжая хихикать, Гунтека проворно проковыляла к двери.
— Твоему дружку придется поторопиться, красавица, если он захочет тебя спасти.
— Дружку? Не понимаю, о чем ты говоришь, — испугалась Бранвен, безуспешно пытаясь встать.
— Она меня видит, — процедил Эфриэл сквозь зубы. — Что ты наделала, безумная старуха?!
— Конечно, я тебя вижу, и даже знаю, кто ты, — Гунтека смеялась все громче, довольно потирая сухие ладошки. — Недаром у меня только один глаз! Живым глазом я вижу этот мир, а мертвым — тот. У людей короткая память, но я помню многое, очень многое. Ты должен принести мне из садов великих сидов три золотых яблока, дарующих молодость, и тогда я дам противоядие, а без него нежная красавица умрет, едва завтрашнее солнце взойдет на полдень.
— Какие яблоки, ведьма?! — Эфриэл подскочил к креслу, хватая Бранвен за руку и выслушивая живчик. — Ты разве не знаешь, что все это — сказки! Яблоки в наших садах выкованы из золота! Их невозможно съесть!
— Не заговаривай мне зубы, — отрезала старуха. — Завтра я приду, и яблоки должны вернуть мне молодость. Иначе можешь попрощаться со своей милашкой. А будет жаль, если она умрет раньше времени. Такая, молодая, красивая и добрая. Ай, как жаль! Очень жаль! — причитая на разные лады, знахарка вышла из лачуги.
Снаружи лязгнул замок, и стало тихо. Эфриэл без особой надежды подошел проверить дверь, но она была заперта. Вернувшись к Бранвен, он взял ее на руки и перенес на ветхое ложе, а сам сел рядом, держа ее руку в своих руках.
— Что же теперь будет? — Бранвен заплакала. Слезы текли из глаз по вискам, и Эфриэл осторожно их вытер.
Он не ответил, боясь ложно ее обнадежить. А мыслями лихорадочно искал пути спасения. Удастся ли умолить старуху отдать им противоядие? Кто знает, вдруг сердце старухи тверже камня и не знает жалости. Или лучше попытаться выбраться из лачуги, взвалить Бранвен на плечи и отправиться на поиски лекаря, который сможет помочь? Но где искать лекаря, если в деревне говорили, что на сотни миль вокруг пользует больных одна Гунтека.
— Это я виновата, — прошептала Бранвен, уже мучаясь дурнотой. — О, если бы я не оказалась такой глупой недотрогой… Ты давно очутился бы дома… А теперь…
Эфриэл мрачно молчал, поглаживая ее влажный лоб.
— Я решила… — она затеребила непослушной рукой застежки пояса. — Тебе надо вернуться домой, пока… пока я еще могу тебя туда вернуть. Страшно подумать, что тебя ожидает, когда я умру.
— Совсем обезумела, — сказал Эфриэл бесцветным голосом.
— Нет-нет, — она положила его ладонь себе на грудь. — Я в здравом уме… я решилась…