— Как ты можешь говорить об этом, когда твоя жизнь висит на волоске? — не выдержал Эфриэл. — Я думаю, как спасти тебя, а ты только и твердишь, что о моем возвращении!
— Меня спасти вряд ли удастся, а ты не должен становиться узником чужого мира…
«Я уже — узник. И похоже, это надолго», — подумал Эфриэл, но вслух сказал:
— Что бы ни случилось, я не покину тебя сейчас. Поэтому прекрати болтать глупости и дай мне подумать.
Она послушно притихла и даже уснула. А может, просто закрыла глаза, сберегая жизненные силы. Эфриэл тер лоб, пытаясь найти выход, но ничего толкового не шло на ум, и это приводило в отчаянье.
После полуночи ей стало хуже. Ее рвало желчью, и черты лица заострились, как у маски. Эфриэл нашел чистую ветошку, намочил и вытер девушке лицо и руки.
— Почему ты такая упрямая, — ругался он. — Почему тебе не жилось с мужем? Зачем я уступил тебе и не приволок обратно в замок, когда ты задумала бежать?
— Я не смогла бы жить с этим развращенным человеком, — сказала Бранвен. — Я бы умерла. Пусть лучше я умру в твоих объятиях…
— Да кто просил тебя умирать?! — вскричал Эфриэл. — Никто еще не умирал от богатой жизни!
Но она покачала головой:
— Все во мне умирало рядом с ним. Лучше пусть погибнет тело, чем душа. И еще… я хочу быть с тобой, прости уж меня за такое желание.
— Со мной? — Эфриэл пристально посмотрел на нее, определяя, не были ли последние слова горячечным бредом. — Ты упрекала в развращенности и меня. Чем я лучше твоего мужа?
— Да, ты доставил мне много неприятных часов, — ответила Бранвен, слабо улыбаясь. — Но ты вел себя, как мальчишка. Ты просто играл, стараясь досадить мне. А этот мужчина… он пронизан распутством до мозга костей, он отравляет все, к чему прикасается. В твоей наготе больше чистоты, чем в его лице. Есть разница между дикарем с благородным сердцем и варваром в кружевных манжетах. Позволь отправить тебя в твой мир. Это меньшее, что я могу для тебя сделать.
— Глупая гусыня! Почему ты всегда думаешь о других, а не о себе?
— Так ведь в мыслях о других и состоит наше счастье. Как же получилось… что ты прожил на земле так много… а понял — так мало? — прошептала она, ласково гладя его по щеке, и вдруг притянула к себе за шею, и зашептала в самое ухо, опаляя горячим лихорадочным дыханием: — Я сейчас умру… за мной пришел вестник смерти… он сидит вон там и смотрит на нас…
Эфриэл медленно обернулся, чувствуя, что волосы на голове становятся дыбом.
В складном креслице сидел мужчина средних лет. Седой, белобородый, но с черными, будто намазанными сажей, бровями. Он задумчиво глядел на распростертую перед ним пару, уперев подбородок в кисть правой руки, блестевшую металлом.