— Хвала богам! — объявила Айрмед и присвистнула тихонько, складывая в сундучок ложки, чашки и остатки снадобья.
Тут же появился Нуада и склонил седую голову к плечу, разглядывая спасенную.
— Надо перенести их отсюда, — сказала травница. — Старуха может устроить еще что-нибудь, у нее сильные яды и много злобы, как я погляжу.
— Так и сделаем, — Нуада прикоснулся к ошейнику, удерживающему Бранвен, замочек щелкнул и открылся.
Эфриэл немедленно поднял девушку на руки, а Айрмед помогла завернуть ее в плед. Еще одно касание — и замок с двери свалился, жалко звякнув. Эфриэл пинком распахнул дверь, и в лицо им ударил ветер пополам с колючим снегом. Нуада ткнул пальцем в сторону елей, и ветер утих, а деревья гостеприимно приподняли лапы, словно пропуская путешественников в чащу. Сиды долго шли по снегу, и их глубокие следы сразу же затягивало снегом. Наконец Айрмед остановилась, указав на тихую лощину, где можно было укрыться. За несколько минут был разведен костер, который горел без дров, а под елью, на куче слежавшейся хвои, устроена постель для Бранвен.
— Теперь условие выполнено. Девушка здорова и в безопасности, — молвила Айрмед. — Не забудь же о своем обещании, Бранвен из Роренброка.
— Ни за что не забуду! — сказала Бранвен, чувствуя, как смертельный холод отпускает ее. — Я выполню обещание, чего бы мне это ни стоило. Но скажи, оставили ли бедной Гунтеке золотые яблоки?
— Ты чудом осталась жива, и первым делом вспомнила об этой отвратительной старухе! — заворчал Эфриэл.
Бранвен взяла его за руку, призывая не сердиться.
— Пусть они не вернут ей молодость, но скрасят старость, — сказала она мягко. — Кто знает, может, эти яблоки спасут еще чью-нибудь жизнь. Получив желаемое, она не станет губить людей, заставляя их отправиться в ваш волшебный край.
— Яблоки попадут к старухе, добрая дева. Вижу, теперь вы поладите и без нас. Тогда мы исчезаем.
Золотые искры брызнули в разные стороны, и на том месте, где только что стояла женщина с золотыми волосами и седовласый мужчина остался нетронутый снег.
Эфриэл несколько секунд смотрел на сполохи, осветившие лесную опушку, а потом перевел взгляд на лежащую девушку.
— Эй! Почему плачешь? — спросил он с непривычной нежностью. — Все позади. Теперь тебе ничего не угрожает.
— Я не успела поблагодарить их, — сказала Бранвен.
А где-то за дубравой, к маленькой лачуге подошла, ковыляя, сморщенная седая женщина. Обнаружив, что дверь клетки распахнута и пташки улетели. она вскрикнула от досады и злобы, вбежала в хижину, увидела на столе три заветных яблока и вскрикнула уже от радости. Мелкими шажками, потирая сухонькие ладошки, она приблизилась к столу, на котором лежало ее заветное сокровище, взяла в руку один из плодов, замерла — и вдруг заплакала, уронив яблоко из волшебной страны на пол. Старуха плакала, закрывая лицо руками, и что-то бормотала сквозь слезы, словно просила у кого-то невидимого прощения.