— Никогда-никогда-никогда! Мне это так противно, так противно… как съесть дождевого червя!
Сравнение рассмешило Эфриэла, и он даже позабыл о поцелуях, вдосталь насмеявшись.
— Девичьи капризы и глупости, — заявил он безоговорочно, располагаясь рядом с Бранвен и закидывая на нее ногу, чтобы не вырвалась. — Не бойся, я быстро управлюсь. Вот помню, как-то меня вызвали двенадцать монахинь из монастыря святой Вуны, что в Мерингии, тогда — да, мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы оказаться дома…
Бранвен ахнула, а он закончил, глядя насмешливо:
— …а такую нежную гусочку, как ты, я бы вознес на небеса за четверть часа.
— Сколько тебе повторять! Я не желаю этого! Если ты ведешь себя, как животное, то я — благородная леди. И знаю, что хорошо, а что нет.
— Ты в этом уверена? — спросил он приглушенно.
Бранвен зажмурилась, чтобы не видеть красивого смуглого лица, склонившегося над нею.
— Прошу, не принуждай меня к тому, что мне неприятно, — пробормотала она, заикаясь на каждом слове.
И сид вдруг отпустил ее. Он даже встал с кровати и отошел к окну, словно ему стало страсть как интересно посмотреть на звездочки небесные. Бранвен несмело поднялась, приглаживая растрепавшиеся волосы.
— Все же, ты настоящий рыцарь и не обидишь даму, — сказала она. — Зачем же ведешь себя, как варвар?
— Не обольщайся, — Эфриэл ответил ей, не поворачивая головы. — Просто я не могу не подчиниться женщине в ее желаниях. Это одно из условий призывающего заклинания. Я обязан делать то, что ей приятно, и не делать того, чего она не хочет.
— О! — Бранвен приободрилась. — Значит ли это, что ты не тронешь меня, пока я сама не захочу?
— Значит.
— Так я никогда не захочу, — обрадовала она его.
Возвратилась Ллинет, пыхтя под тяжелой ношей — жаровней и вязанкой щепок из фруктовых деревьев. За ней следовали дамы Роренброк — близняшки и леди Дерборгиль. В спальне сразу стало шумно и тесно. Тигриша полезла шарить по ящикам стола, ей срочно понадобилось павлинье перо для написания новой баллады, Ллинет поставила жаровню на пол и принялась разжигать огонь, чиркая кресалом, а леди Дерборгиль и Киарана нависли над Бранвен, которая куталась в одеяло, краснела, бледнела и не могла толково ответить ни на один вопрос.
— Ты нездорова? Что у тебя болит? — волновалась вдовствующая графиня. — Может, послать за мэтром Мэлвиром?
— Матушка, не надо лекаря, — убеждала Киарана, — я сама заварю настой из рябины с медом для сестры. Посмотрите, ее лихорадит, ей нужны тепло и много сладкого питья, а мэтр Мэлвир пустить кровь и только.
— Ах, не строй из себя знахарку, — отмахнулась от младшей дочери леди Дерборгиль. — Пустить кровь пойдет ей на пользу. У нее такие красные щеки! А вдруг это переизбыток крови?! Это очень, очень опасно!