— Не убивайся так из-за этого, владыка, — положил ему руку на плечо Константин, — в Новгороде тебя ждёт Василиса. Она любит тебя, думай о ней.
Но Добрыня ни о чём не мог думать до тех пор, пока кризис не миновал, и лекари не объявили, что девушка будет жить. Зоя измученная заснула, и боярин тоже устроился на ночлег в церкви. Пленных богатырей отыскали в этот же день, но не сразу разобрали, кто есть кто. Некоторые были так изуродованы, что лучше бы им умереть. Кого-то кастрировали, кому-то отрезали язык. Нашли, наконец, и Дуная Ивановича. Его тело пострадало не так сильно: лишь сняли кожу с половины спины и с одной руки выше локтя. Главной пыткой для богатыря было смотреть, как страдают его люди, видеть страдания своих братьев. Когда появился Добрыня, Дунай крепко взял его за руку, и, глядя в глаза, произнёс:
— Добрыня, боярин новгородский, ты спас богатырей от страшной кары, позволь же мне называть тебя братом?
— Да будет так, богатырь, — обнял его Добрыня, — позволь и мне называть тебя родным братом.
— Как тебе будет угодно. Но ты должен знать, что из всех богатырей я единственный, кто страдал по заслугам. Хоть и случайно, но всё же по своей вине я убил княжну Настасью, которая к тому же ждала от меня ребёнка. За это меня и моих людей подвергли пыткам, а до этого с нами обращались хорошо.
— Что ж, Дунай Иванович, тогда ты должен знать, что и за мной есть подобный грех. Я тяжело ранил в бою одну девицу по имени Зоя. Я не знал, что это девушка, но я смог её спасти, лекари сказали, что она будет жить.
— Где она? — оживился богатырь.
— Она в церкви, отдыхает.
Дунай с такой спешкой отправился в церковь, что гуляющие во дворе гуси едва успели разбежаться в разные стороны, а затем мстительно вытянули свои длинные шеи и зашипели. Самые смелые даже погнались за богатырём, но сзади появился другой двуногий, догоняющий первого — Добрыня. В храм он вошёл почти одновременно с Дунаем. Богатырь прошёл мимо священников прямо к постели, в которой лежала Зоя. Даже болезнь и бледность лица не убавили у неё красоты. Она выглядела очень хрупкой и от этого крайне трогательной. Длинные тёмные волосы были распущены, голубые глаза смотрели устало и в то же время с некоторым вопросительным недоумением. Было ясно, что она довольно часто так смотрит на мужчин, гордая и надменная воительница. Дунай на какое-то мгновение смутился под её взглядом и не знал, что сказать, а сказать что-то было нужно.
— Вижу, ты жива, — как-то глупо промолвил он.
— Вижу, ты тоже, — отвечала Зоя. — Не держи зла, воин, за то, что я подвергала пытке твоих людей. Ты убил нашу госпожу, мы были злы на тебя.