— Просто времени не было, замотался, — виновато улыбнулся Ирука. — Но вы правы, Сарутоби-сама, надо их навестить.
Я понял, что встреча окончена и, потянувшись, тоже решил отправиться в Академию. Но сначала поточить когти: дерево, на котором я шухарился, оказалось тем самым, о кору которого это делать удобнее и приятнее всего — в меру твёрдым и гладким. Типа нашей берёзы, но без чёрных наростов, и ствол тоже был заметно светлее остальной местной ботаники. Редко встречается к тому же.
И вот каково было моё удивление, когда, сделав первый штрих, я увидел, именно увидел, а не почувствовал или почуял, ниндзю в маске, который сидел на моём же дереве, на ветку выше! Ёк-макарёк! А маска у него, кажется, кота изображает! А сверху, над маской то есть, видны седые волосы. Ва-а! Неужели этот ниндзя тоже следил за разговором?! А может быть, это типа надзирателя за Сарутоби? М-м, как любопытно! Настоящий шпион!
Я быстро вернулся на свою ветку, пока тот отвернулся и не увидел, что я его засёк, и решил посмотреть, за кем ниндзя пойдёт: за Ирукой, который встал и уже почти дошёл до конца парковой аллеи, или за Сарутоби, который продолжил сидеть на лавке и разбрасывать крошки для птиц.
Ниндзя не пошёл за Ирукой! Ага! Так и знал, что за Обезьяной следит!
Хм. Странно. Человек в маске продолжает сидеть, а вот Сарутоби встал и пошаркал дальше.
Эм… Тупое предположение, конечно, но не за мной же он тут наблюдает?!
Ага, сидим, как два кота-дурака — я за ним, он — за мной. «Шпиёны» — как моя бабушка говорила, и это ехидно у неё всегда так получалось сказать.
Надо проверить это подозрение. Про слежку за мной. Вот, кстати, после Сарутоби, который разбросал аналог местного хлеба, птицы всё ещё копошатся возле скамейки. Следует, для разнообразия, вести себя как обычный кот, чтобы запутать всех. Ву-ха-ха! Какой я коварный!
Интересно, кто ниндзю в маске приставил? Может быть, Кушина-сан? Шиджими её вряд ли о таком попросила, хозяйке не особенно выгодно, что по деревне разошлись эти слухи о том, что я ниндзя-кот. Наруто, как говорится, «попал пальцем в небо». С другой стороны, я же сюрикенами не кидаюсь, в людей, как нинкены, не превращаюсь. Веду себя совершенно по-кошачьи. Мало ли, что мальчик себе навоображал. Эх, если бы ещё этот старик, который не затыкаясь сплетни разносит, молчал…
Я осторожно спустился с дерева и подкрался к скамейке, прижимаясь пузом к земле. Ух какой жирный голубь!
— Кошка! — чирикнул воробей, заметивший меня. Поздно. Голубя я сцапал на подлёте. Вообще, хотел только испугать, но инстинкты иногда сильней меня. Брать в рот тушку дохлой птицы? Буэ. Но бросать так… Блин!