Скоро уже должен был приехать месье Лефевр, чтобы отвести ее в аэропорт. Она вышла во двор и еще раз посмотрела на здание, что пять лет было ей домом, но не всегда ласковым, из которого иногда хотелось сбежать, но другого она не знала. Теперь же девушка шагала в неизвестность, и от этого замирало сердце.
— Как всегда решила улизнуть по-тихому? — услышала она голос позади себя.
— А ты снова подкрадываешься со спины, Жак, — грустно улыбнулась девушка, оборачиваясь.
— Так ты решила уехать в разгар школьных занятий?
— Не хочу всех этих прощальных речей, любопытных взглядов.
— Но со мной же ты попрощаешься? — с иронией спросил Жак.
— Ну, конечно, дурачок, — опустив свои вещи на землю, девушка кинулась обнимать друга.
Жак обнял девушку, ощущая запах карамели от ее волос. Ему не верилось, что уже сегодня он не погуляет с ней по улочкам Бордо, не будет напоминать об ужине и обеде, пока она вся, испачканная краской, корпеет над очередной картиной. Он уже скучал по ней.
Резкий гудок автомобиля заставил молодых людей отстраниться друг от друга.
— Тебе пора, — выдохнул Жак.
— Да, — возвращаясь к своим вещам, кивнула девушка.
— Надеюсь, в Рио есть интернет, — грустно пошутил парень.
— И мусульманам можно выходить в скайп, — в том же тоне ответила другу она. — Я напишу тебе.
— Я буду ждать.
Зое глубоко вздохнула, на миг закрыв глаза, чтобы не дать себе расплакаться, и, подобрав свои сумки, резко развернулась и направилась к машине. А Жак направился к зданию школы, мысленно готовясь к будущему нагоняю от мадам Дюпаж за прогул, но прощание того стоило.
— Здравствуйте, мадемуазель Рашид, — поздоровался с ней полицейский и помог уложить чемодан в багажник.
— Здравствуйте, месье, — замерев на несколько секунд, не сразу осознав, что обращаются именно к ней, с опозданием поприветствовала девушка в ответ.
Когда они сели в машину, она смотрела на все еще стоящего во дворе приюта Жака. Автомобиль тронулся, и, увидев, что парень машет, тоже медленно подняла руку в ответ. Машина выехала на шоссе, оставляя приют и все прошлое позади.
— Ваши отец и дядя будут ждать нас в аэропорту.
— Он мне не дядя, — ответила ему девушка. — Он дядя моей матери.
Но поняла, что это звучит грубо, и, опустив голову, она пробормотала:
— Извините.
— Ничего, все хорошо, — бросив на девушку короткий взгляд, ответил мужчина.
Лефевр понимал, что ей сейчас нелегко. Хадижа Рашид отправлялась в родной дом, к своей семье, но на самом деле и то, и другое для нее является чужим и незнакомым. Все еще осложнялось тем, что она попадет не только в чужую страну, но и в чужую культуру. Насколько он мог судить со стороны, ислам — это та религия и законы жизни, где женщинам позволено не слишком много, а девушек возраста мадмуазель Рашид принято уже выдавать замуж. Успокаивало лишь то, что, похоже, месье Рашид действительно любит свою дочь и не сделает ничего против ее воли, но лучше бы ей все вспомнить поскорей.