— Для меня тоже неожиданно и несколько пугающе, — осторожно сказал Саид. — Пять лет я не знал, где ты? Жива ли? Поэтому понимаю твое состояние.
Девушка медленно вошла в комнату и встала рядом с отцом. Он смотрел на портреты Жади, которыми была увешена большая часть стены, лишь изредка, разбавляя картинами пейзажей.
— Ты не помнишь ее? — спросил он, кивая на рисунки.
— Нет, — покачала девушка головой. — Только иногда мне кажется, что я вижу ее во сне.
— Она…
— Умерла, — вдохнув продолжила она. — Да, мне сказали об этом еще в больнице.
Иногда мне кажется, что нарисуй я еще один рисунок — и память вернется.
— Поэтому у тебя их так много? — спросил Саид, рассматривая импровизированную выставку.
— Это еще не все рисунки, — пожала плечами девушка. — Думаю, если развесить все, то полкомнаты будут завешены.
— Ты действительно, красиво рисуешь, — сказал Саид. — Я вижу тут на некоторых картинах есть знакомые черты Феса или Рио.
— Я и вас рисовала, — смущаясь проговорила девушка.
— Да? — удивленно посмотрел на неё Саид.
Ему больно видеть ее такой незнакомой, смотрящий на него, как на чужого человека. Только сейчас мужчина начинал осознавать, что его маленькой Хадижи уже нет, и перед ним взрослая девушка, к тому же ничего не помнящая ни о своем настоящем доме, ни о законах, ни о религии. Это могло стать довольно большой проблемой.
Саид помнил, что дядя Али забрал Жади из Рио только после смерти ее матери, но она хотя бы знала, кто она, и росла пусть и в более мягких условиях, но все же по законам ислама. Хадижа же, стоящая сейчас перед ним, полностью походила на обычную европейскую девушку, и мужчина с содроганием думал о том, что еще придется открыть в жизни его дочери вдали от дома. Но несмотря на это, он ни за что не откажется и не потеряет ее вновь.
Тем временем девушка залезла на кровать и, сняв один из листков, подала его мужчине. Он всматривался в собственный портрет, сделанный еще не уверенной рукой, и это вселяло в него надежду, что Аллах вернул ему дочь, и все будет хорошо.
— Знаете, я решила, что я поеду с вами, — спускаясь с кровати, произнесла девушка. — Я хочу узнать, кто я на самом деле.
— Я очень рад это слышать, Хадижа, — осторожно обнимая дочь за плечи и улыбаясь, ответил мужчина.
Менее чем через неделю все документы, а также результаты ДНК, подтверждающие родство Саида Рашида и Зое Вебер для социальных и правоохранительных служб, были готовы. И вот: Зое Вебер больше не существует. На бланках документов она снова стала Хадижей Рашид, хотя сама не понимала, как ей быть. Для самой себя она все еще была Зое, и честно, боялась этой прежней, но такой чужой жизни. Вздохнув, девушка обвела взором пустую кровать и голую стену перед ней. Ей не верилось, что она оставляет приют, эту страну, эту жизнь. Девушка не хотела думать о том, что все ее планы рухнули в одночасье. Жак был прав: она должна быть рада, что теперь узнает, кто она. Ведь, возможно, когда девушка окажется в родных местах, в родном доме, ее память восстановится. Только вот радоваться особо не получалось. Зое перекинула через плечо сумку, взяла в одну руку чемодан, в другую — мольберт и покинула комнату.