Если бы я была магом — этой битвы не было бы. Мой выбор являлся бы окончательным и не подлежал пересмотру. Вне зависимости от уровня моей силы. Но я- не маг, и глупый, злой обычай глумился надо мной, давая претендующим на меня мужчинам определять судьбу шестой дочери воина Правой руки.
Наш род должен был замыкать процессию, и хотя отец являлся телохранителем герцога, ныне же Каралас должен был выйти последним, и только с его появлением начнется бой.
Аракиан стояла рядом со мной, напряженная, как струна, и пристально смотрела на супруга, поджавшего губы, рука его покоилась на поясе на том самом месте, где обычно крепятся ножны. По лицу отца было понятно, что я поступила неправильно, нарушила договоренности. Каралас не мог отказать воину Правой руки, а вот я могла.
Когда последние гости исчезли в коридоре, отец выдохнул и сгорбился.
— Зачем ты согласилась, дитя?! — он закрыл глаза и покачал головой.
Я заледенела. С рождения меня воспитывали в любви. Отец всегда говорил, что шестая дочь его мудра и спокойна не по годам. Но сейчас моя «молодость» победила разум, который так упорно пытались взрастить мой отец и мачеха. И видеть его разочарование было выше моих сил.
Аракиан положила руку на запястье мужа и чуть сжала.
— Мы не могли этого предвидеть, Кар, — в ее голосе сквозили нотки неуверенности. Это напугало меня еще больше. Аракиан был силой рода, от ее решений во многом зависела наша жизнь. Точнее теперь уже не моя. Потому сейчас мужчины во дворе крепости определят, за кем я пойду.
— Все же было условлено, Ария! Сальтирин — чужак! Как бы не принимал его герцог, он — чужак, — отец сжал кулаки, и на тыльной стороне ладоней проступили синие нити вен.
— Зачем Локарт согласился кинуть вызов? — задумчиво произнесла старшая жена.
— Ему нечего терять, — бросил отец. — Кто еще из Правых предложит ему дочь в жены?
Отец глубоко вздохнул, пытаясь справиться с гневом, и подал руку жене. Вместе они медленно направились к выходу. А я следовала за ними и понимала, что натворила. И не исправить мне теперь ничего. Я была околдована синими глазами огневолосого. Юной девушке было сложно справиться с таким взглядом. Раньше мужчины никогда не видели моего лица, нас разделяла плотная ткань. Со мной говорили, мне улыбались, но для них я была лишь ворохом обрядовых одежд. А тут… В глазах Сальтирина было… Это было странное и страшное слово. И я боялась произнести его даже самой себе. Как и поверить в то, что я не ошиблась… Вожделение. Локарт не смотрел на меня так. Его взгляд был спокойным, уверенным, довольным, сытым.