— Прошу, отец, простить меня. Я виновата, — упав на колени, я смиренно склонила голову.
Через несколько мгновений сильные отцовские ладони легли мне на плечи и подняли с пола.
— Ты не подвела меня, дитя. Но теперь я не знаю, как защитить тебя, если Сальтирин окажется… недостойным мужем. Я не знаю, каков он, как глава рода. Ты хрупка и беззащитна, тебе нечем ответить, кроме твоего языка. И сердце мое сжимается при мысли о том, что моего маленького ландыша будут обижать, а я даже не смогу вмешаться.
— Кар, — позвала Аракиан. — Все не так плохо.
— Плохо, Ара. Мы можем потерять нашу девочку.
Отец мотнул головой и, взяв меня за руку, быстрым шагом направился к выходу. Залитая солнцем площадь, окруженная высокой крепостной стеной, была запружена народом. Маги и не маги, все в ожидании смотрели на нас. Отец чуть задержался на крыльце. Я знаю, эту заминку кивком одобрил герцог. Обычай ему тоже не нравился, но поделать он ничего не мог.
Толпа окружившая арену, на которой обычно тренировались воины, расступилась, давая дорогу «виновникам» торжества. Я проследовала за отцом и мачехой, решив не поднимать глаз от вымощенной камнем площади.
Голос Бортала отразился от стен: обычай решил окончательно унизить женщину без дара.
— Сальтирин, не откажешься ли ты от притязаний на обещанную Локарту деву, дочь Караласа, Арию?
Я заскрежетала зубами.
Откажись!
— Не откажусь, — его голос взволновал мое сердце, и я поняла, что не ошиблась, когда подумала о том самом слове, которое так боялась произнести.
— Локарт, будешь ли ты оспаривать предложение Сальтирина и выбор Арии?
— Буду, — голос Локарта звучал глухо. Он старался говорить спокойно, но различить обиду и злость было не сложно.
— Да решит все битва!
Я так и стояла на краю арены, вперив взор в крохотный росточек, пробившийся между камнями, если бы пристойно было, я бы и уши заткнула. Вокруг нас сгрудились зеваки и гости, прислуга и дворовые.
Битва началась, но я слышала лишь легкую поступь на арене, перешептывание притихшей толпы, потом волной прокатился по воздуху холод. Несколько женщин не сдержали эмоций и громко вскрикнули.
Не удержавшись, я подняла глаза. Огненные волосы Сальтирина мелькнули рядом с Локартом, под ногами которого сиял лед, ледяной же бисер сыпался с руки мага в разные стороны, не давая противнику возможность приблизиться. Локарт попытался призвать мороз, но открытое пространство и горячее летнее солнце, и злость сводили на нет его усилия.
Длинные витые сосульки летели в сторону Сальтирина, но тот без труда уворачивался от «стрел», и они градом осколков осыпались на пол, разбиваясь о невидимую преграду, созданную защитниками, стоявшими у самого края площадки. Вообще-то на поле битвы основной смысл магии холода был в том самом льду, что покрыл ныне пол арены. Он ломал ноги лошадям и ездовым козлам. Он не давал врагу отражать удары, творить сложные заклинания, требующие выверенных движений. Лед был гладким, как зеркало эльфов, и скользким. Таких магов как Локарт, как правило, всегда первыми пытались уничтожить.