— Теперь очередь за ним?
Дженсен достал пару сигарет, подождал, пока Меллори прикурит, выбросил спичку в окно, сквозь которое севернее шоссе виднелась бледная дымка Средиземного моря.
Да. Теперь они ударят по Ксеросу. Спасти его доы не в состоянии. В Эгейском море немцы имеют йолное превосходство в воздухе...
— Но... Почему вы уверены, что это произойдет в ближайшую неделю?
Дженсен вздохнул.
— Малыш, Греция кишит агентами союзников. Только в Афинах и Пирее у нас их больше двух сотен. И...
— Двух сотен!.— недоверчиво воскликнул Меллори. — Вы сказали...
Дженсен ухмыльнулся.
— Поверь, это еще пустяки по сравнению с ордой немецких шпионов, которую мы гостеприимно содержим в Каире и Александрии. — Он снова стал серьезным. — По крайней мере наша информация точна. На рассвете во вторник целая армаду фелюг и каиков выйдет из Пирея, проскочит сквозь Циклады, просочится ночью меж островков... Любопытная ситуация! Не так ли? Днем мы не рискуем выходить в Эгейское море — боимся бомбежек, а немцы не смеют носа показать ночью. Только стемнеет, и отряды наших эскадренных миноносцев выходят на охоту, но еще до рассвета все они ретируются на юг. А маленькие суденышки пережидают день под прикрытием отдельных островков. И все-таки мы не в состоянии им помешать на подходах к Ксеросу. Немцы наверняка окажутся там в субботу или в воскресенье. Нанесут одновременный удар с моря и с воздуха. Десятки «юнкерсов-52» базируются у них на окраине Афин. Ксерос не продержится и двух дней.
— Но ведь у нас есть флот, сэр. Эвакуация! Флот, несомненно...
— Флот! — с расстановкой сказал Дженсен. — Флот не заинтересован. Флоту надоело возиться с восточным Средиземноморьем и Эгейским морем. Ему надоело без малейшей пользы подставлять шею под новые и новые удары. Немцы уже вывели из строя два линкора, восемь крейсеров, четыре из которых потоплено, и около дюжины эсминцев... А мелких судов и не сосчитаешь. И ради чего? Чтобы наше командование могло играть со своими берлинскими коллегами вокруг желтых скал в кошки-мышки? Игра эта доставляет им немалбе удовольствие. Всем, кроме той тысячи моряков, которых потопили в этой игре, кроме десяти тысяч томми, индусов и австралийцев, которые страдали и умирали на этих островах, так и не узнав, во имя чего они пожертвовали жизнью.
Пальцы Дженсена на баранке побелели, рот сурово сжался. Дженсен имел отличное представление об изнанке событий...
— Вы сказали: тысяча двести человек, сэр? — спросил Меллори.
— Да. Тысяча двести человек. — Дженсен мельком взглянул на него и отвернулся. — Ты прав, малыш. Конечно, ты прав. Это я так, сгоряча. Несомненно, мы им поможем. Пусть погибнут еще два-три эсминца. Черт с ними... Прости, малыш, не буду об этом. А теперь слушай. Слушай внимательно. Эвакуировать их придется ночью. Днем такой ситуации не представится: около трехсот «штукас» только и ждут появления эсминца ее величества. Эвакуировать придется именно на них. Транспорты и тендеры слишком тихоходны. Севернее Лерадских островов они идти не могут, потому что не успеют вернуться к рассвету на базу. Слишком большое расстояние.