претендует. Так что теперь, когда сессия была в самом разгаре, и первый семестр подходил к
концу, любители сплетен с интересом наблюдали, делая ставки: как скоро ректор примет
касательно меня решение, и каким оно будет.
27
Даже понимая, что «разжалование» будет стоить мне вечных насмешек в спину, я бы
согласилась на него, надеясь сохранить девственность, а вместе с ней и возможность
нормально выйти замуж в родной деревне.
Более того, это спасло бы меня от участи стать всего лишь двадцать третьей из девушек,
которые периодически развлекают ректора по ночам! Потому что для меня это было…
слишком. Я просто понимала, что не вынесу такого — быть для своего мужчины лишь одной
из многих.
И тут не спасали даже наставления матушки, которая учила, что если муж соблазнится
на другую женщину, то это его мужское право. Ведь главное, чтоб он все равно возвращался
к своей законной жене, содержал ее вместе с детками, и все такое. Может я приняла бы такое
с бакалейщиком Ванькой… Но понимала, что никогда не смирюсь с подобным, если все же
сдамся перед ректором! Меня просто бесила и одновременно вгоняла в отчаяние мысль о
том, со сколькими же девушками он спит, и будет спать, даже если я в конце концов отдамся
ему! Когда мысли касались Константина Квинси, я понимала, что вряд ли смогу делить его с
другими.
Вот только точно так же я почему-то понимала, что такого мужчину не изменить. И
даже если я влюблюсь в него, если буду ползать перед ним на коленях, умоляя не делать мне
больно, он все равно продолжит забавляться со всеми своими фаворитками. С девушками,
которых просто купил, и прекрасно понимает, что они с ним исключительно ради той цены,
что он им платит за постельные утехи.
Потому забери он у меня белую ленточку, и стало бы лучше. Однозначно лучше. Я бы
просто пострадала, переболела, смирилась с тем, что он уже делал со мной, и похоронила все
это в своей памяти. А потом, сделав вид, будто ничего не было, соврала бы самой себе,
матушке, родным и знакомым, даже (ох, неужели бы сделала ЭТО?)… даже… даже на
исповеди бы перед венчанием соврала! И жила бы дальше, словно ни разу вообще не видела
того клипа Киркорова и Баскова. Пусть с раной в сердце, но жила бы.
Но если я начну спать с лордом ректором, если он повяжет на моей шее красную
ленточку, мне придется распрощаться с этой надеждой и до конца своих дней влачить
существование падшей женщины, которую никто не возьмет замуж. Которой нельзя будет