Гер накинул на себя объемную спортивную куртку и надел на голову капюшон. Подойдя к дверям, он замер. Мимо него прошел парень в его верхней одежде и вышел на улицу. Парень сразу поднял к голове папку и метнулся в сторону. Гер видел выстрел, хотя стреляли из винтовки с глушителем. Поэтому он его именно видел — то, как папка вылетела из рук парня и отлетела в сторону. Только это не была папка с документами, это был пуленепробиваемый щит, замаскированный под нее. Он-то и спас голову того, кто заменил Полонского. Парень был натренирован и, видно, часто попадал в такие переделки: он метнулся в сторону, перекатился по асфальту и спрятался за машины.
В этот момент у Полонского запищал телефон. Он знал, что это сигнал и можно выходить. У ступенек затормозили вишневые Жигули, Гер, быстро выйдя, сел в них. Он понимал, что снайпер обнаружен, раз Ковало дал сигнал о его выходе. Да, Ковало профессионал — снайперу он дал выстрелить всего лишь один раз, этого для его людей было достаточно, чтобы засечь его.
Жигули довезли Гера до ожидающих у обочины машин. Он пересел в мощный джип и в сопровождении такого же джипа поехал в сторону Москвы. Его функция в этом действии закончилась. Наступала третья, заключительная часть спланированного спектакля.
* * *
Эти дни Дара жила глупой надеждой, что он приедет и спасет ее. Она знала, что он не должен приезжать, не должен спасать ее. Она сама своими руками перечеркнула и так несуществующие отношения. Эти документы на землю, которые ей не удалось привезти отцу. Они очернили ее в глазах Гера, выставив обычной воровкой, и очернили в глазах отца — она для него оказалась вруньей. Осознавая все это, Дара понимала, насколько она еще неопытна в жизни. Только откуда ей взять этот опыт? У нее не было опытных подруг, а старшие женщины никогда такому не учили. Наверное, всему этому должна учить мама, но ее у Дары тоже не было, и вот теперь она расплачивается за собственную наивность. Самое страшное во всем происходящем с ней теперь — это понимание того, что она беременна. Ответственность за чужую жизнь, за малыша, который должен родиться в нормальных условиях и узнать только радость и любовь. Как все это сделать для него? А ведь она обязана сделать. Вот поэтому и попытка достучаться до Гера была как шанс утопающего, хватающегося за соломинку. Она схватилась за этот шанс и теперь ждала. Она ждала приезда Гера и надеялась, что он, выслушав ее, поймет, что их отношения и все, что было между ними, становится неважным, когда зарождается новая жизнь. Она готова забыть все его издевательства, жестокость и то, что он причина ее бедствий. Если он поможет ей и не бросит с ребенком, она готова простить все, лишь бы малыш не знал горя в жизни. Кем она станет Полонскому, Дара не знала. Но в этой ситуации она была готова переступить через себя, растоптать остатки своей гордости, только чтобы малышу было хорошо.