Но грусть сменилась радостью. Теперь у нее был тот, с кем можно поговорить, угостить яблоками или морковкой, и тот, о ком можно заботиться. Дара видела, что, к сожалению, в цирке к животным относятся просто как к реквизиту. Вроде и ухаживают, и кормят, да только ведь это живые существа, им тоже тепло нужно и слово доброе. Вот Дара и стала приходить к Чиргину, чистить его после выступления, сена ему лишний раз подкинуть или воды принести. А потом ей разрешили и пасти его, когда цирк располагался за городом и можно было, взяв коня на длинную веревку, пойти с ним в поле и смотреть, как он ест траву.
На Чиргине выступали каскадеры. Конь был вороной, с длинной гривой, и поэтому очень эффектно смотрелся на арене. Каскадер прыгал на нем через горящий обруч — это самый эффектный номер программы. Еще каскадер пускал коня галопом по кругу, а сам на нем выполнял элементы джигитовки. Все это Дара смотрела из-за кулис, любуясь конем и таким ярким выступлением. Когда выступление заканчивалось, она всегда чистила Чиргина, расчесывала его гриву и угощала чем-нибудь вкусным, что специально покупала для него. В ее карманах всегда были или сухарики, или сахар. Чиргин скрасил ее одиночество.
* * *
Лето для Полонского пролетело незаметно. Он и не видел его, только из окна машины — и то плотнее закрывая его и включая кондиционер. Его жизнь стала обыденной. Он регулярно летал в Питер, проверял поставки грузов, и в Калининград. Отношения с африканцами наладились, и этот бизнес занимал много времени. Его нефтеперерабатывающая база за лето прошла реконструкцию и начала работать. Но самое главное, что все непонятные моменты с цыганами больше не возникали. Барон не тревожил его, как и он барона. Такая негласная договоренность внесла в их жизнь мир и спокойствие.
За это время Полонский больше не видел Чечара, да и не хотел. Все-таки он не понимал, как можно так жестоко поступить с собственной дочерью, хотя это он привел к такому. Но все равно он не понимал Мирчи, отрекшегося от собственного ребенка.
О Шандоре он больше не слышал и был рад этому. Он не хотел вспоминать того, кто так жестоко обошелся с Дарой. Хотя опять Гер понимал, что и сам жестоко обошелся с ней. Вот так все сложно и неоднозначно.
Процветающий бизнес отвлекал от этих мыслей и воспоминаний. Хотя, как в любом бизнесе, были и проблемы, и конфликты с деловыми партнерами, и решение этих проблем. Все как обычно, как и во все годы его жизни. Только сейчас он ощущал, как все это ему приелось и перестало радовать. Ему казалось, что яркая, насыщенная жизнь у него была только с ней, с Дарой, а после ее ухода остались лишь серые будни. Она, такая невероятная, красивая, ушла из его жизни, забрав с собой все цвета. Гер вспоминал ее танцующей, в ворохе пестрых юбок, он вспоминал ее голос, его переливы и звучание, и он вспоминал их ночи… Ах, как же их было мало, но Гер вспоминал их, понимая: это лучшее, что было в его жизни.