Кира проснулась по привычке рано, но по наущению деда решила поспать еще. Все же после череды потрясений нужно было себя побаловать. Когда открыла глаза вновь, за окном вовсю пели птицы, а яркие солнечные лучи, словно упрекая лежебоку, расцветили комнату в веселые золотистые тона.
Конверт на столе в гостиной бросился в глаза. Обычный серый, в каких приносят полученные голубиной почтой послания. И точно. Надпись, выведенная аккуратной рукой приставленного к птицам служки, гасила: «Курсантке тин Даррен».
«От Нааррона!»
Выудив небольшой, когда-то свернутый трубочкой листок тонкой бумаги, Кира одновременно испытала не только облегчение, узнав, что с братом все в порядке, но и долю разочарования — в глубине души, она ждала весточки от так внезапно исчезнувшего Райхо.
И все же вести пришли радостные. Ребенок и правда оказался сыном брата, да к тому же наделен даром, а значит в их роду стало на одного Защитника больше. Еще Нааррон упоминал про грядущую приятную встречу. Похоже, он кого-то вез с собой, но Кира не могла придумать, кого именно, и предположила: «Наверное, маму?»
В самом конце имелась приписка, сделанная явно второпях. Тоже новость, но не слишком приятная: брат жаловался, что Глашка навязалась с ним, возжелав перебраться в столицу, и теперь изводит намеками на свадьбу и капризами. Непривыкшая к дороге она все время ноет, да грозит, дескать, молоко пропадет, если он будет ругаться и не станет ей во всем потакать. Брат просил что-нибудь придумать, чтобы от нее избавиться.
«Вот как! Показное смирение и прощальный подарок оказались обычным лицемерием. Этого стоило ожидать», — охотница сморщилась, как от клюквенного кваса.
— Это же как я могу помочь-то? Прибить, что ли? — не сдержалась, вспомнив, с какой спесью Глашка прогоняла ее с крыльца, да еще и грозила.
— Ох! Суровая же у нас Защитница! — раздался позади смеющийся голос.
— Рай… — Кира, внутренне вздрогнув, взяла себя в руки. — Так Райлег или Райхо? — она нарочито медленно повернулась, склонив голову набок и подозрительно прищурившись.
Хоть дед и сказал, что тому, кто звался тин Алларией, можно доверять, охотницу не отпускало чувство, ее провели точно простака на ярмарке. Но как бы она ни хотела отгородиться стеной насмешливого равнодушия, притвориться ни за что не сумела бы.
«Как я его сразу не заметила? А если бы он, и правда, оказался ассасином? Тьфу! Он ведь и так настоящий ассасин».
Райхо расселся в кресле деда и что-то читал. Теперь же осторожно отложил в сторону пожелтевшую страницу, выпавшую из какой-то древней книги. Рядом на столе высилась целая стопка подобных, и грудились с пяток старинных фолиантов. По центру виднелся исписанный лист бумаги, прижатый орденским пером, не требующим чернильницы. Пока Кира сетовала на собственную безмятежность, мужчина поднялся и неспешно направился навстречу. Во рту разом стало сухо-сухо, а волоски на теле зашевелились от нахлынувшего против воли томления. Охотница трусливо отступила в сторону столика, что у окна, где уже накрыли к завтраку. Стараясь, чтобы рука не дрожала, налила из кувшина ягодный взвар.