— Почему? — тин Хорвейг не успел ответить, как она уточнила: — В Орешках ты мог взять меня в любой момент. Ведь даже пытался, но каждый раз останавливался, хотя тогда мне совсем нечего было противопоставить? — тугой комок предательски подкатил к горлу. — Что изменилось? Или это еще один способ добиться своего?
— Прости.
— Что? — пальцы стиснули бедный учебник, и тот жалобно зашуршал переплетом, грозя рассыпаться на отдельные страницы. Бороться со слезами стало невозможно. Сидящая глубоко внутри обида выплеснулась, словно вскрытый нарыв. Две мокрые дорожки расчертили щеки. Зло утеревшись рукавом, Кира снова взглянула на Защитника. Едва слышным шепотом спросила: — Ты просишь прощения?!
— Не хочу оправдываться, но, кажется, без этого не обойтись. Я выбрал неправильный подход, пытаясь пробудить в тебе дар. Был неправ. Признаю. Не стану отрицать, мне было сложно остановиться. Особенно когда попал под воздействие силы.
Охотница, вспомнив, как все начиналось, не сдержала нервный смешок. Любопытство пересилило неловкость, и, обхватив себя руками, она все же задала непростой вопрос:
— «Те самые сны». Этого ты хочешь?
Пасита прикрыл глаза, не то вспоминая, не то думая над ответом.
— Кира, скажи, ты всегда во сне ведешь себя как наяву?
— Нет, но…
— Тогда, я сильно злился. Не на тебя. По разным причинам. Хотя все-таки и на тебя тоже. Это отразилось в наших общих снах. Я никогда не был послушным мальчикам, и твой дед частенько спускал с меня шкуру, — он хохотнул, а Кира вздрогнула, вспомнив, как своими глазами видела, что это означает. — То, что было во сне… Я делал подобные вещи, но никогда никого не принуждал и хорошо платил.
— Хочешь сказать, что не брал женщин насильно? Мне показалось, у тебя хватает опыта.
— Не стану отрицать, такое бывало. Но мы сейчас говорили об иной стороне моей жизни. Кира, — Защитник приподнялся на локте, — у меня нет желания надевать на тебя ошейник и все такое. Я бы мог долго распинаться и сыпать обещаниями, но зачем? — он снова расслабился и подложил под голову руки. Ее присутствие явно придало Пасите сил. — Ты — другая. Для тебя это все не имеет значения. Не надо сейчас ничего решать. Не надо отвечать мне взаимностью, я вряд ли заслужил подобной чести. Лучше продолжай меня и дальше ненавидеть, так будет легче нам обоим. Привычней…
— Пасита, ты, часом, головой не ударялся? — Кира даже привстала, всматриваясь в лицо Защитника. — Может, когда я тебя с кровати скинула?
Тин Хорвейг не ответил, а его улыбка показалась совсем невеселой.