— Сира Ру-э, — голос у него был приятный. — Меня зовут доктор Эрониро. Как вы себя чувствуете?
— Не знаю. Живой, — прогнусавила я.
— Это не может не радовать, — улыбнулся доктор. — У вас сотрясение мозга. Ничего страшного. Реакция организма нормальная. Так что, к вечеру мы вас выпишем.
— Сегодня воскресенье?
— Да, девять утра.
— То есть я почти девять часов была в отключке?
— Было бы меньше, вы начали приходить в сознание, но мы дали лекарство, чтобы с головной болью потом не ходить.
— А где я?
— Моушеновский госпиталь.
Это же самая дорогая клиника! Ее ни одна медстраховка не покроет!
— Вы меня пугаете, пациентка. Как можно так сереть на глазах?
— У меня нет средств, чтобы тут даже в туалет сходить, — прошептала я.
— Не понял.
— Мне не по карману ваше заведение.
— Лед вездесущий, не волнуйтесь, уже все оплачено Советником Атолии. Он вас нашел и привез сюда, — нахмурился доктор.
Нашел, значит! Гад!
— Здесь ваши вещи, — он указал на шкафчик. — Через час принесут завтрак, поесть надо обязательно. Отдыхайте. Если что, кнопка вызова справа.
Мужчина улыбнулся и вышел.
Я же честно лежала и честно ела, все еще размышляя над сложившейся ситуацией. В четыре часа заглянул доктор Эрониро, бегло осмотрев готовую сбежать пациентку, улыбнулся и сказал, что я могу гулять, отсыпав три капсулы в упаковку — таблетки от головной боли.
Я вызвала флаер и стала одеваться. Вместо блузки почему-то была майка. Под ворохом вещей лежал ключ-схема от флаера, который я отдала Атолии. Долго смотрела на кусочек пластика, с грустью осознав, что теперь меня мало радует «леталка». Датчик запищал, сообщая, что такси ждет.
— Я отвезу, — холодный голос Советника из-за спины обрушился на меня, как кувалда.
Резко развернувшись, я покачнулась, а он осторожно поддержал, сразу убрав руку.
— Прости, — тихо проговорил Атолии, не отрывая от меня взгляда. — Пойдем. Просто поговорим.
Я последовала за ним, спорить сил не было и смысла тоже. Может, раз предлагает поговорить, есть надежда, что это будет наша последняя встреча.
У Советника был потрясающий флаер, не чета моему. Блестящие бока мощной машины заслоняли город внизу, утробный приятный гул двигателей не достигал салона, но я знала, как он сладок для любивших скорость. Как ни странно, мы были одни, сзади пристроился флаер с охраной, его я заметила еще на парковке у госпиталя.
Советник явно не ко мне домой летел, я искоса посмотрела на Атолии, но промолчала. Одет он был не в костюм, а в свитер и брюки, все темное на контрасте с его кожей, смотрелось как-то по-особенному, хорошо. Флаер он посадил на личный балкон в низко-этажном дорогом районе, утопавшем в зелени и прохладе. Периметр над домами был оцеплен, и охраны было, как у здания капитолия. Вдоль «забора» толпились флаеры доставки, охраны, журналистов. Но никто не попросил Атолии для досмотра его гостью. Смертников не нашлось.